А кардинал слушал, что говорят обо мне, и ждал, когда же я сам попрошу аудиенцию. В конце концов его терпение лопнуло, и Ришелье послал за мной своего гвардейца. Это было как раз в обеденный перерыв, и потому тот нашел меня в трактире «Веселый петух», где я сидел со своими друзьями за широким дубовым столом и ел первое. Посланец кардинала сказал, чтобы я немедленно следовал за ним, и направился к выходу.
— Попадись мне сейчас Ришелье, я бы насадил его на шпагу и поджарил в камине, точно барашка. Это же надо додуматься, не дать поесть рабочему человеку! — вскричал добряк Портос.
— Спасибо, мой друг, — ответил я растроганно. — Но волноваться не стоит, я и сам хочу посмотреть кардиналу в глаза после того случая в Менге.
— И все равно мы с вами! — заявил д'Артаньян.
Друзья проводили меня до дворца Ришелье, и мы простились у самой проходной.
— Если это ловушка, дайте нам знать, — сказал благородный и мудрый Атос на прощание.
— Лучше всего это сделать носовым платком, — уточнил наш щеголь Арамис. — Если у вас его нет, я дам вам свой. — И он извлек из кармана знаменитый батистовый платок с инициалами герцогини де Шеврез.
— Я знаю, дорогой Арамис, у вас их вполне достаточно. И все же приберегите этот платок для своей загадочной белошвейки, — пошутил я, вызвав легкую краску на его щеках и недоумение у остальных товарищей.
Впоследствии Арамис спросил, откуда мне известно про платки и таинственную особу. Пришлось напомнить ему, что я слесарь-водопроводчик. «Все ясно», — коротко ответил наш тонкий политик Арамис.
Но вернемся к подъезду кардинальского дворца.
— Наш друг Базиль прав! — заявил прямодушный Портос. — К черту знаки! Ты нам только крикни, и мы…
Тут наш гигант выразительно показал кардинальской страже свою громадную шпагу, и стража смущенно отвела глаза.
— Словом, Базиль, мы ждем вас здесь, что бы ни случилось, — сказал д'Артаньян со своей известной улыбкой, всегда поддерживающей уверенность в друзьях и приводившей в бешенство противника.
— Спасибо, друзья, — ответил я, тронутый их заботой. — Идите и спокойно пейте свое бургундское. В случае чего, мы управимся и одни. С моим верным чемоданчиком.
— Знаете что, Базиль, если бы мы вас знали уже не так хорошо, то сочли бы ваши слова оскорблением, — сказал благородный Атос.
Мы торговались часа полтора. И как мне потом рассказывала Анна Австрийская, кардинал Ришелье несколько раз выглядывал из окна, ожидая, когда мы кончим спорить.
Наконец мне удалось убедить друзей не тратить время зря и заняться бургундским.
— Пожалуй, Базиль, вы правы, — сказал Атос задумчиво. — Мы столкнулись с исключительным случаем, когда можно оставить друга в беде и идти беззаботно пить вино, совершенно не беспокоясь за его судьбу.