Внезапно ярость исчезла, уступив место неодолимому возбуждению.
— При-и-вет! С чего бы это? — присвистнул он. Стеллаж, едва не сбивший его с ног, прокатил мимо, и Антонио краем глаза заметил грузчика, толкавшего его.
О Пресвятая заступница! Сколько же ему лет? Восемнадцать? Или все девятнадцать? А уж худущий, и посмотреть-то не на что!
Хотя нет: ляжки что надо — сильные, крепкие. Под плотным стеганым жакетом — гибкий, мускулистый торс. А эта уверенная, надменная походка… Потертые драные джинсы фирмы „Ливайс" облегали парня так плотно, что выставляли на показ все его достоинства, гордо предъявленные всему миру.
С одной своей слабостью Антонио не мог совладать совершенно: подчас решения диктовал ему не голос разума, а то, что находится ниже пояса. Вот и сейчас противиться зову плоти было выше его сил. Начисто забыв об осторожности, он отшвырнул в сторону сигарету и двинулся следом за пареньком.
И ягодицы у него аппетитные, подумал он, и тут же кровь быстрее побежала по жилам. Потрясающий экземпляр! И главное — прекрасно об этом знает. Тут Антонио не обманешь, ему-то уж известно, что с такой-то походкой жеребчика, размеренным покачиванием тощих бедер и откровенной гордостью своими достоинствами, выпирающими вперед, не рождаются. Не-ет, такая походка — результат тщательной подготовки и совершенствования.
Интересно, кто он? Пуэрториканец? Полукровка? А заработок? Сколько ему тут перепадает?
Антонио задумался, какой эффект могла бы произвести на паренька сотенная, если помахать ею у него перед носом. Может, хоть это собьет с него спесь?
У 37-й улицы носильщик с шумом выкатил стеллаж на проезжую часть, чтобы пересечь 7-ю авеню, и Антонио едва не наступил ему на пятки, в счастливом ослеплении не замечая ни рева автомобильных гудков, ни надвигающегося транспорта.
Быстро одолев проезжую часть, паренек свернул в переулок и внезапно резко остановился, так что Антонио буквально врезался в него со всего маху.
Он не успел еще и рта раскрыть, чтобы пробормотать извинения, а паренек уже воинственно уставился на него черными как маслины глазами на смуглом приятном лице.
— Эй, ты, в чем дело? — заорал он. — Какого черта ты за мной тащишься?
Антонио в один момент позабыл о всех восторженных эпитетах, которыми его осыпал еженедельник „Тобе рипорт", посвященный вопросам моды. Он, „ведущий американский модельер", который одевает и украшает модными аксессуарами самых богатых женщин страны, в том числе трех бывших первых леди, он, Антонио де Рискаль, глава империи моды с оборотом в 325 миллионов долларов, доходы которого только в прошлом году составили 420 миллионов долларов и который в 1987 году, уже после уплаты всех налогов, получил чистую прибыль почти в 19 миллионов, он, крупнейший мастер, у которого наград и призов „Коти" больше, чем у любого другого дизайнера в стране, неожиданно был отброшен до крайне идиотского, крайне неприятного и крайне унизительного положения. Но вместо унижения он чувствовал лишь непреодолимое возбуждение.