Олимпия почувствовала, как тяжесть сваливается с ее плеч. Ну наконец-то! Он начинает сдаваться — эта фраза о многом говорит.
— Ну и? — выжидательно проговорила она. — Как дорого?
Он пристально посмотрел на нее.
— Ты представляешь хоть на минуту, в какую сумму это может вылиться?
Олимпия гордо вздернула голову.
— Дункан, сумма меня не волнует! Я смогу себе позволить любые расходы, поверь моему слову. Просто сделай для нее все, что возможно, договорились?
— Боюсь, я никогда не смогу тебя понять, Олимпия, — помотал он головой с невольным восхищением. — То ты дрожишь над каждым центом не хуже Шейлока, то готова выбросить на ветер целое состояние!
— Могу ли я понимать твои слова как согласие исполнить мою просьбу?
— Да. Вопреки всем доводам рассудка и во имя нашей старой дружбы.
Олимпия изо всех сил старалась не выказать того облегчения, которое испытала при этих словах.
— Спасибо, Дункан, — с благодарностью выдохнула она. — Я и впрямь твоя должница.
— Ну нет, — возразил он. — Это я твой должник испокон веку, мы-то с тобой хорошо знаем: если бы не ты, этой клиники никогда бы не было.
Одиннадцать лет назад, когда он только еще начинал свою практику, Парк-авеню и примыкающие к ней улицы располагали большим числом косметических лечебниц на душу населения, чем любая другая точка земного шара. Сейчас эта цифра выросла еще больше. Поначалу дела у Дункана шли туго, и именно Олимпия Арпель привела к нему первых клиентов — фотомоделей, которым требовались небольшие косметические операции по устранению изъянов, заметить которые мог разве что придирчивый глаз фотокамеры. Были среди первых клиентов и тридцатилетние женщины, отчаянно старавшиеся подтяжками и коллагеновыми инъекциями удлинить свою слишком короткую карьеру. Вот так закладывались первые камни в фундамент его будущего благополучия, когда на него начало работать уже его собственное имя.
Участие, которое приняла в нем Олимпия, — это тот долг, о котором он будет помнить вечно. А Дункан Купер из той породы людей, что возвращают свои долги сторицей.
— И не беспокойся о счетах за операции на имя Билли Дон, договорились? — сказал он тихо.
— Ты меня разыгрываешь… — Теперь пришло время изумиться Олимпии.
— Вовсе нет, — проговорил он решительно.
— Хочешь сказать, что предоставишь мне скидку? Ты?
Он добродушно усмехнулся.
— Я пойду еще дальше: все расходы я возьму на себя.
— Ну и ну! — протянула Олимпия. А я-то считала, что меня ничем уже не удивишь. Чтобы Дункан Купер, самый дорогой хирург в Нью-Йорке, сам предложил свои услуги на дармовщину? — Она рассмеялась. — А что же будет дальше? Весь комплекс удовольствий за одну цену? — Олимпия покачала головой, не веря самой себе. — Кто бы мог в это поверить, Дункан! Да под этой лягушечьей шкуркой скрывается настоящий принц!