Эдвина ошибалась. Внезапно наступившая темнота таила в себе гораздо большую опасность, нежели неверный призрачный свет и резкие тени, так путавшие ее еще минуту назад. Она мгновенно почувствовала свою незащищенность: глаза еще не привыкли к темноте, а света из окон дома было явно недостаточно. Что же делать? Вернуться? А может, сначала попробовать открыть входную дверь и уже потом обойти вокруг?
Опять где-то хрустнула ветка, на этот раз слева.
Она вздрогнула и повернулась в ту сторону.
— Кто здесь?
И опять в ответ она услышала лишь шум деревьев, шорох листьев и океанский прибой. Да еще насмешливое стрекотание сверчков и цикад на пруду где-то по другую сторону улицы.
Судорожно сглотнув, она решила попробовать еще раз.
— Мистер Руди, перестаньте играть со мной в прятки. Это уже не смешно.
Она подождала.
Ничего.
Пожав плечами, она медленно пошла по темной неровной дорожке, стараясь не оступиться. Дважды споткнулась и едва не упала.
Вскоре ее глаза привыкли к ночной темноте, и на чуть более светлом фоне она уже различала казавшиеся угольно-черными силуэты деревьев и кустов. Дорожка из плиток кончилась, и она ступила на еще не совсем затвердевший асфальт недавно проложенной подъездной дороги. Положив руки на бедра, она постояла с минуту, оглядываясь по сторонам.
Так, что дальше?
Найти полицейских Билли Дон, ответила она себе.
Но куда они могли поставить машину? Конечно, не против входа, это ясно: слишком открытое место для тех, кто, хочет оставаться незаметными. Чуть дальше, ближе к концу дороги. Возможно. Да. Стоит начать оттуда.
Изогнутая дугой подъездная дорога была короткой, метров двадцать — двадцать пять.
Эдвина уже почти дошла до конца, когда ей показалось, что здесь кто-то есть, даже почудился тихий смех.
Она остановилась и повернулась. Перед ней возвышался куст. Налетел легкий порыв ветра, и листья тихо зашелестели.
— Мистер Руди? — голос ее дрогнул.
В ответ — лишь вздох ветра. Лишь шорох листьев. Лишь пронзительное стрекотание цикад.
— Я же сказала вам! Перестаньте шутить! Все тихо.
Сердце Эдвины бешено колотилось, ее охватил страх. Она не помнила, чтобы когда-нибудь ей было так страшно. Он проник в сознание, в кровь, во все тело. Она ощущала его каждой клеточкой.
Ее охватило непреодолимое желание бежать, и в то же время она не понимала, почему возникло такое желание, почему в нее вселился такой ужас. Этому не было логического объяснения. Но страх оставался. Что произошло? Ну, какой-то вскрик, ну, погасло наружное освещение. Захлопнулась входная дверь. Отключился телефон. И все же желание бежать было всепоглощающим. Инстинкт говорил ей, нет — кричал! — об опасности.