— Она даже не слушала, — оправдывался испанец, потирая шею. — Она очень упрямая. Красивая и упрямая.
— Дерьмо!
— Я тебе больше не нужен. Мне можно идти? — пытаясь сохранить достоинство, спросил испанец.
— Какой быстрый! Подожди!
— Ты сумасшедший, — проговорил испанец, продолжая потирать шею. Вдруг он встрепенулся: — Где моя цепочка?
— Какая цепочка?
— Одна из моих золотых цепочек! Ты порвал! Она потерялась!
— Прекрати орать! — прошипел человек. — Тебя, наверно, в Северной Африке слышно.
Испанец встал на четвереньки и стал шарить руками по земле.
— К черту цепочку!
— К черту? — Испанец злобно посмотрел вверх. — Она золотая, двадцать два карата! Ты знаешь, сколько она стоит?
— Вот, — сказал человек, вынимая кошелек из кармана. — Иди, купи себе новую игрушку для таких, как ты, — климактериков. — Он начал отсчитывать купюры.
Испанец жадно за ним наблюдал. Это были стодолларовые купюры. Он пытался определить, на сколько же потянет вся пачка.
Отсчитав пять купюр, американец протянул их жиголо.
— Этого больше чем достаточно. Испанец отрицательно покачал головой.
— Это была толстая цепь. Крупные звенья. Вот такие. — Он развел в стороны пальцы. — Она стоила девятьсот долларов.
— На еще пятьсот. И еще столько же за услуги в будущем.
У испанца загорелись глаза.
— Значит, я все еще нужен?
— Правильно, парень. — Человек положил руку на плечи испанцу. — У нас есть еще над кем поработать.
— Над кем поработать? Я не понимаю.
— Поймешь, парень, поймешь. А теперь иди жарься, зарабатывай рак кожи. А я… Мне надо немного поразмыслить.
Вот она. Прямо впереди. Она становилась все больше и больше, постепенно заполняя собой все поле зрения. Огромная яхта волшебно возвышалась над морем. Казалось, своим существованием она попирала все законы гравитации и плавучести. Полуденное солнце разбивалось о позолоченные металлические части, тонированные стекла цвета бронзы, о белоснежные борта.
Стефани, не веря своим глазам, рассматривала яхту, не чувствуя летящих ей в лицо соленых брызг. Рядом с этой громадиной она ощущала свою незначительность, даже ничтожество. Каких же средств потребовало сотворение этого чуда!
Она вспомнила слова незнакомца: «Богатые люди бывают разные. А очень-очень богатые… Это особая порода».
Внезапно вокруг потемнело. Солнце исчезло, и лодка оказалась в густой прохладной тени. Ее охватил озноб. Что это? Может, яхта окружена какой-то особой аурой, пробуждавшей в человеке животный, первобытный ужас?
Стефани посмотрела вверх, на палубы. Приближение ее лодки вызвало странное оживление: члены команды в белоснежной форме суетились, кричали ей что-то, размахивая руками.