— Ну хорошо, хорошо, — сонно пробормотал он в микрофон. — Я уже проснулся, если вам от этого станет легче, конечно. Говорите.
После небольшой паузы в трубке раздался женский голос:
— Мистер Кафка?
— Да. Кто это?
— Чартис Франклин из больницы Святого Луки. Помните меня? Я нянечка. Вы всегда мне гвоздику дарите, когда навещаете мистера Кляйнфелдера.
Ну и ну! Сэмми задумчиво почесал в затылке. Разве он может помнить всех нянечек и медсестер, которым он дарил гвоздики? Он вручал их всем, кто дежурил в день его посещения.
Чартис Франклин… Сэмми пытался собраться с мыслями. И вдруг он вспомнил. Ну конечно! Эта красивая негритянка с оранжевыми волосами!
— Прошу прощения, мисс Франклин. Я не очень вежливо начал разговор. Просто я задремал.
— Извините, я не знала, что разбудила вас. Но вы просили меня позвонить вам, если пациент выйдет из комы.
При этом сообщении в голове у Сэмми сразу же все встало на свои места. Остатки сна мгновенно улетучились.
— Он что, пришел в сознание? — хрипло спросил Сэмми. Трубка в его руке дрожала.
— Пятнадцать минут назад! Я была у другого пациента, а Бетти, напарница, она вдруг завизжала, как поросенок. Я все бросаю, бегу к ней. Представляете, этот мистер Кляйнфелдер, вот только что он был в коме, и вдруг открыл глаза и ущипнул Бетти!
Сэмми почувствовал себя так, как будто сделал сальто в воздухе, — хотя его почтенный возраст уже давно удерживал его от подобных юношески-безрассудных упражнений.
— Можно мне задать вам вопрос, мисс Франклин?
— Ну конечно, мистер Кафка.
— Если я вас поцелую, вы выйдете за меня замуж?
— Ну, вы скажете! — Она фыркнула и, рассмеявшись, повесила трубку.
Сэмми вскочил с кровати. Вопреки обыкновению — может быть, первый раз в своей жизни! — этот заядлый щеголь не стал раздумывать, во что ему облачиться. Нацепив первое, что попалось под руку, он выбежал из квартиры.
Ловушка!
Стефани яростно царапала руку, зажавшую ей рот Она задыхалась. Единственный звук, который она могла издать, был приглушенный ладонью вой ужаса Слишком поздно она поняла свою глупость.
Ее пальцы отчаянно, но тщетно попытались отодрать большую сильную руку. Она чувствовала, как кто-то утаскивает ее все дальше в темноту.
Челюсть ее одеревенела, глаза остановились. Никогда еще ей не было так страшно. Внезапно ей вспомнился взрыв, унесший жизнь Фама, и она похолодела. «Значит, я была права! Эта бомба предназначалась для меня!»
Как освободиться от этой душащей руки, как убежать?
«Борись! — стучало у нее в голове. — Сопротивляйся! Причини ему боль! Обмани его! Испробуй все возможные средства! Выиграй хотя бы несколько секунд!»