Потому что она знала точно: где-то там, за этим темным горизонтом, за огромной яхтой неотступно следует Джонни.
«Следует за мной. Но скоро ты лишишься меня, мальчик. Завтра мы отправляемся в Бразилию, и ты потеряешь мой след. И тогда у меня останется меньше поводов для беспокойства».
На следующий день Стефани ощутила, с какой безмолвной, почти таинственной легкостью путешествуют де Вейга. Ей казалось, что она наблюдает за каким-то огромным работающим механизмом.
Вернувшись к себе в комнату после завтрака, она обнаружила, что ее вещи уже упакованы. Всю жизнь бронирование и покупка авиабилетов, упаковка багажа были для нее неким важным ритуалом. Кроме того, все предотъездные хлопоты представляли собой приятное промежуточное состояние, когда ты уже покидаешь одно место, но еще не прибыл в другое.
Теперь же, когда обо всем заботились какие-то невидимые слуги, она чувствовала себя обделенной. Пришло в голову сравнение с осенним листком, хрупким и нежным, вынужденным подчиняться неодолимой воле ветра. Ей было как-то неуютно ощущать себя таким листком. Однако образ не отступал.
Еще острее Стефани почувствовала, что не принадлежит себе, когда к ней явился полковник Валерио, чтобы забрать ее паспорт.
— Я всегда заранее улаживаю все дела с паспортным контролем и таможней, — объяснил полковник. — Это позволяет нам взлетать сразу же, как только мы садимся в самолет.
Стефани не хотелось расставаться с паспортом: ведь это была единственная ниточка, которая еще как-то связывала ее со свободной жизнью. Но выбора не было, пришлось подчиниться.
Засунув паспорт в карман, полковник произнес:
— Спасибо, мадам. Мы вылетаем точно в пятнадцать ноль-ноль.
Его каменное лицо не выражало ничего, только две маленькие Стефани отражались в зеркальных очках. По-военному развернувшись, он вышел.
— Шагом марш, — передразнила его Стефани, глядя в удаляющуюся спину. Что он за человек? Может, не человек, а робот?
Она вышла на палубу. «Хризалида» стояла на якоре в миле от берега. Небо было безоблачным, светило солнышко, в воздухе, как белые конфетти, носились бесчисленные чайки.
Она посмотрела на часы. Почти десять.
Стефани в задумчивости сжала губы. У нее оставалось пять часов. Надо позвонить дяде Сэмми. Они не разговаривали уже неделю. Зная его, она представляла, как он волнуется. Наверное, воображение ему рисует самые мрачные картины.
Но с яхты она звонить не может: Валерио наверняка прослушивает все разговоры. Звонить из автомата с берега тоже неразумно: это будет выглядеть очень подозрительно. Так. Надо что-то придумать.