— Да, ирония судьбы, — подтвердила Заза. — Их бесплодие было результатом процедур, прописанных им доктором Васильчиковой.
Эдуардо больше не мог сидеть спокойно. Он поднялся и стал бродить по комнате. На лице была агония — агония человека, чей мир был разрушен, уничтожен, снесен до основания. Наконец он остановился перед Зазой.
— Если это правда, то кто же я? Значит, я потерял не только родителей, но и свою личность?
Заза внимательно посмотрела на него.
— Для меня ты всегда останешься внуком, так же как для всего мира ты по-прежнему сын твоих родителей.
— Меня не интересует, кем меня считают окружающие! Мне надо самому знать, кто я такой!
На лице Зазы было написано сострадание. Она протянула руку, чтобы дотронуться до него, но он резко отстранился.
Рука Зазы упала.
— Ты был одним из так называемых «ангелочков», — тихо ответила она. — Один из воспитанников приюта, предназначенный для принесения в жертву.
Эдуардо ошеломленно смотрел на нее. Он сделал шаг назад, потом еще, еще.
— Почему же они не умертвили меня, или что там они еще делали, как остальных? Чем я отличался от других?
— Они хотели иметь ребенка, а ты был самым красивым из всех детей, которых они когда-либо видели.
— И вместо меня убили кого-то другого?
— Конечно.
Эдуардо уже не чувствовал боли. В нем клокотали отвращение, ненависть, ярость — более сильные, чем он когда-либо испытывал в своей жизни. Повисла долгая тягостная тишина.
— И как же мы объясним все произошедшее? — спросил Джонни.
Это были первые его слова за все время разговора, и все обернулись к нему.
— Почему бы не сказать правду? — предложил Эдуардо. — Пусть узнают об этих чудовищах, моих, так сказать, родителях. Шумиха вокруг их имени теперь уже не потревожит их.
— Нет, — резко выпрямилась Заза. — Мир не должен об этом узнать. Никогда.
— А как же убитые дети? Кто потребует для них правосудия?
— Никто, — спокойно ответила старая леди. — Никто.
Эдуардо хотел было возразить, но что-то в лице Зазы остановило его.
— Неужели ты так погружен в собственные переживания, что не можешь понять всего значения открытия Васильчиковой?
— Начинаю понимать, — ответил Эдуардо.
Заза холодно смотрела на внука.
— Я думаю, это самое страшное знание, которым когда-либо будет владеть человечество. Только представь себе, что начнется, если станет известно, что вечная молодость и вечная жизнь возможны. Ученые захотят повторить результаты Васильчиковой. Про этику никто и не вспомнит! Вся планета превратится в обиталище каннибалов — стариков, пожирающих своих детей. Религия, этика, мораль — все будет поставлено под угрозу!