— Что я буду делать? — отвернувшись, она уставилась в пространство, на огромные белые небоскребы, напоминавшие кусочки сахара, набитые в коробку. — Постараюсь начать с того места, где я остановилась, — тихо ответила она. — Стану снова самой собой.
По дороге домой Стефани заскочила в офис. Она быстро собрала со своего письменного стола вещи и сложила их в два пластиковых пакета.
«Хорошо, что Лии нет, — подумала она. — Ненавижу прощаться. В этих прощаниях всегда присутствует какая-то безнадежность».
Стефани почувствовала укор совести. Она не любила прощаться, но она не любила и безмолвно исчезать. Ее помощница заслужила по меньшей мере слова благодарности. Стефани быстро набросала записку. Она решила, что, когда Эдуардо придет к ней домой, она порекомендует ему перевести Лию на свое место.
«Лия будет хорошим начальником отдела. Я помогу ей продвинуться, и это будет моим лучшим подарком на прощание».
Оставив записку на столе Лии, она спустилась вниз и забросила сумки в багажник лимузина.
Стефани отперла квартиру. Двери на балкон первого этажа были раскрыты, и сильный сквозняк с грохотом захлопнул позади нее входную дверь.
— Э-эй! — крикнула она, опуская на пол пакеты. — Барби? Уальдо? Кто дома?
Тишина.
Ее охватило какое-то неясное чувство страха. Но потом раздался знакомый скрежет:
— Стеф! Стеф! Я люблю тебя, Стеф!
Стефани улыбнулась. «Старый, верный Уальдо!» — подумала она. Пройдя через гостиную, она отодвинула бьющиеся на ветру длинные занавески и вышла на балкон. На дальнем конце балкона за пышно вьющимися растениями она увидела клетку с Уальдо и направилась к ней. Приблизившись, она вдруг нахмурилась в тяжелом предчувствии. Что-то не так. Уальдо должен был возбужденно разгуливать по клетке, цепляться за прутья, лохматить перья.
— Привет… привет… — доносился до нее пронзительный голос Уальдо.
Внезапно она закрыла рот рукой, подавляя стон, поднявшийся из груди. Она чувствовала, что теряет сознание.
Потому что ее любимый попугай, ее Уальдо, неподвижно лежал на спине на дне клетки, и две его лапки застыли в воздухе.
Холодок страха, коснувшийся ее, когда она вошла в дом, перешел в леденящий ужас. У нее подкашивались ноги.
— Уальдо хочет крекер. Уальдо хочет крекер!
Она обернулась в нерешительности. Уальдо мертв. Откуда же доносятся крики?
— Я люблю тебя, Стеф!
Звук шел со стороны самой толстой пальмы.
Внутренний голос говорил ей: убирайся отсюда, поскорее! Беги!
Ей вдруг стало трудно дышать — будто стальная полоса стягивала ее горло.
— Стеф, Стеф! Я люблю тебя, Стеф!
«Быстро! Беги! Убирайся отсюда, с балкона, из этой квартиры!»