Анечка откликнулась сразу.
— Аня, здравствуйте. Многострадальный Леонидов вновь у ваших ног. Примите, не гоните.
— Что-нибудь случилось?
— А разве вам никто не звонил?
— Нет, а что?
— Лучше, если я сейчас приеду. Не возражаете?
Леонидов подумал, что, возможно, Лидия Евгеньевна Мильто не знала нового телефона близкой подруги своей дочери. «А похороны-то сегодня наверняка», — подумал Алексей, но решил событий не торопить.
К Барышевым он долетел за рекордное для себя время, вспомнив юношеское увлечение бегом на средние дистанции. Молодожены только что встали, ибо вид у них был расслабленный и томный, какой бывает у людей, еще не пресытившихся супружеской жизнью и обильными утренними ласками. Алексею до смерти не хотелось прерывать сладкую идиллию.
— Прошу прощения, молодые люди. Помешал, конечно?
— Нет, что вы. Проходите, проходите, чаю сейчас попьем.
Алексей скользнул на кухню, заранее морщась от предстоящего объявления о неприятной новости. Анна что-то почувствовала:
— Что случилось, Алексей Алексеевич?
— Лилю убили. Ее родители, скорее всего, не знают вашего телефона, иначе бы сообщили, что сегодня похороны.
— Когда убили? Где? — Анна растерялась.
— Седьмого сентября, вечером. Позвоните Лидии Евгеньевне. Телефон знаете?
— Конечно. — Аня метнулась в комнату к телефону. Алексей остался вдвоем с Барышевым. Тот явно мялся и не знал, как себя вести.
— Давайте-ка, Сергей, дернем по кофейку. Хочется чего-нибудь обжигающего. Можно?
— Да ради бога. — Тот с явным облегчением потянулся за чайником.
— Знаете, Алексей Алексеевич…
— Да какой там Алексеевич. Давай переходить с высокого слога на обычную человеческую речь.
— Ладно, перейдем. Хотел только сказать, что хотя я Лилю недолюбливал, но как-то не по себе. Плохая смерть. Как?
— Задушили.
— Тот тип, что Серебрякова шлепнул?
— Похоже на то.
— Ты что, спросить о чем-то хотел?
— Да, нужна помощь твоей жены. Тут записная книжечка объявилась, может помочь. Надо вместе покопаться. А вы ничего нового не вспомнили?
— Если честно, не до этого.
— Понимаю. Завидую, по-хорошему, конечно. — Леонидов вспомнил вчерашний разрыв с Лялей и погрустнел.
Аня пришла заплаканная, уткнулась в плечо мужа, как брошенный котенок, вжалась в его широкую грудь хрупким телом.
— Поедем, Сережа? На похороны успеем еще.
— Алексей хотел с тобой поговорить. Я пока пойду оденусь.
Он скрылся в ванной, а Аня присела на старенький полосатый стул.
— Аня, вы не посмотрите эту записную книжку? — Леонидов достал из кармана толстый засаленный блокнот. — Мне нужно вычислить некую Лену, с которой Ли-ля сблизилась в последнее время и, судя по всему, сделала ее поверенной в своих страданиях по Серебрякову.