Ох уж эти школы в новых районах Москвы! Они похожи друг на друга, как новенькие карандаши в одной коробке — одинаковые, свеженькие и удивительно безликие. Типовые сине-белые здания, рядом с которыми обязательно расположены бело-желтые садики, и все это окружено прутиками только что посаженных деревьев. И запах везде одинаковый: свежая краска и резина на подошвах сменной обуви.
Леонидову повезло. Он вообще был везучим, этот баловень судьбы, ибо в очереди за колбасой всегда был тем последним человеком, которому эта самая колбаса доставалась. Сегодня Леонидову повезло в том, что после этого урока у Александры Викторовны было «окно», а значит, сорок минут относительно свободного времени. Он нашел нужный кабинет и пристроился у стены в ожидании звонка.
Как всегда неожиданно, прозвенел звонок. За дверью раздался грохот разом отодвигаемых стульев, гомон и крики.
Александра Викторовна вышла из класса следом за волной раскрасневшихся подростков, хлынувшей в коридор, прорывая убогую плотину хлипкой двери. На ней был синий костюм с белой блузкой, делавший ее старше, волосы тщательно уложены, под мышкой классный журнал. Леонидов впервые подумал, что перед ним взрослая женщина, имеющая семью, нелегкую работу и устоявшуюся размеренную жизнь.
«И никогда она не захочет все это изменить. Да с чего я взял, что вообще могу в эту самую жизнь вмешиваться? Кретин. Правильно Лялька поставила диагноз: гипертрофированное самолюбие», — ругал себя Леонидов, прежде чем решился окликнуть Александру:
— Александра Викторовна!
Она обернулась и, кажется, почти не удивилась:
— Здравствуйте, Алексей Алексеевич. Вы ко мне? Он на всякий случай оглянулся вокруг:
— Да вроде больше никого знакомых у меня здесь нет. — Присутствие Саши катастрофически заставляло его паясничать. Он вдохнул побольше воздуха и попытался себя одернуть: — Даже помните, как меня зовут. Спасибо. У меня к вам небольшой разговор. В учительской сказали, что у вас «окно». Не помешаю?
— Я хотела сочинения проверить, но ничего, оставлю работу на вечер. В учительскую пойдем?
— Погода нынче наладилась: солнышко блестит, травка еще зеленеет; ласточек, правда, уже не видел, но кое-какая птичья живность чирикает. Пойдемте лето проводим. Посидим на лавочке, погреемся. Я видел, там сквер пытаются разбит-ь возле вашей школы. Деревья, правда, еще не выросли, зато лавочки вполне.
Он подхватил сумку с тетрадями.
— Подождите, я журнал занесу в учительскую, не нести же его принимать солнечные ванны за компанию с нами.
На улице действительно было чудно: дождь прекратился, асфальт подсыхал на солнышке, как только что выстиранный половик, серо-синее небо кусками выглядывало из свинцовых облаков. Алексей и Саша нашли почти сухую лавочку, Саша достала из сумки два полиэтиленовых пакета, один протянула Леонидову: