Запутавшись в геополитических раскладах, Николай Иванович вздохнул и вернулся к чтению газеты. "Правда" сообщала, что Святейший Патриарх Московский и всея Руси Сергий совершил благодарственный молебен по случаю выдающейся победы Советского оружия на Черном море. Николай Иванович поморщился. Попов он не любил. Точнее признавал важность и необходимость Церкви, особенно сейчас в условиях тяжелой и кровопролитной войны. И одобрял принятое Сталиным еще в 1941 году решение о реабилитации Церкви ее и возвращении в общественную жизнь страны. Но это было одобрение человека неверующего, рассматривающего Церковь просто как один из общественных институтов, могущих соответственно приносить народу, как пользу, так и вред в зависимости от обстоятельств. В свое время, еще до распада СССР, он относился к церковникам гораздо лояльнее, тем сильнее было его разочарование в постперестроечные годы. Возможно с точки зрения основной заявленной задачи, то есть спасения душ человеческих Церковь действовала и правильно. Но и тут не проверишь, ибо Небесная Канцелярия статистических сводок на эту тему не выдает. А Николаю Ивановичу, как атеисту, этот аспект деятельности Церкви был вообще до лампочки. Но вот как общественный институт…
Вместо того чтобы серьезно помочь стране и народу в условиях случившейся катастрофы, Церковь напротив настойчиво требовала помощи себе и только себе. Мотивируя это тем, что сама кошмарно пострадала в советские годы. И поэтому весь народ, тоже якобы несущий немалую часть ответственности за гонения на церковь, должен все бросить, бежать ее спасать и в особенности поддержать материально. Бесконечные и безосновательные требования возврата некоей "церковной собственности", якобы отнятой безбожными большевиками тоже изрядно раздражали. Историей России Николай Иванович интересовался, поэтому точно знал, что никакой такой "собственности" большевики у церкви не отнимали. Все было сделано задолго до них, еще при царях. Широкая секуляризация церковного имущества началась при Петре I, а при Екатерине II она была в основном закончена. К моменту начала революции практически ничего в России собственно церкви и не принадлежало. Все числилось на балансе Священного Синода, то есть государственного учреждения. Соответственно, и национализировать большевикам было нечего. Разве только те храмы, которые принадлежали частным лицам, не пожелавшим их передать государству. Как, например храмовый комплекс Кремля принадлежал семейству Романовых. Единственным исключением была собственность РПЦ за границей. Вот она действительно была оформлена непосредственно на Церковь из-за особенностей местного религиозного законодательства и в опасении конфискации государственного имущества в случае начала войны с той или иной страной. На этом юридическом нюансе в свое время сыграла и поднялась Русская Православная Церковь Заграницей. Следует правда сказать, что сами церковники, точно зная эти тонкости, "возврата собственности" у государства и не требовали, выдвигая на острие атаки некую непонятную "православную общественность".