В училище пришлось торчать на самом левом фланге, терпеть издевки: «Шестнадцатая рота!» Других отбирали в парадный расчет, а тут только и приходилось из караула в караул. А то еще и на кухню. И так каждый праздник. Завидовал глубоко и мучительно, но зато по службе пошло успешнее, чем у других. Начальство всегда ценило за ретивость. Вроде даже пошло все с опережением. И должность и звания. Только Людка — вертихвостка… Дай ей с лампасами. Соскин поднял голову. Рядом стоял ездовой.
— Пошли, товарищ полковник. Там свертывают штаб. Должно, вперед.
— Ладно. Иди, — отозвался Соскин, чувствуя, как совсем опустела душа. «Свертывают штаб. Конечно, вперед. Дурак!» — поднявшись, Соскин подошел к обрыву, подступил к самому краешку, посмотрел на дно глубокого оврага. «Туда бы, что ли, головой о размытые булыжники? — мелькнула мысль, но он удержался. — Выходит, и в этом не как у людей. Никто не вспомнит. Вот он зароет, как собаку, — посмотрел Соскин вслед удалявшемуся солдату. — Нет! Расчет прост, что заработал, то и получай!»
И повернул коня назад. Поехал искать командарма.
Преследование противника неожиданно усугубилось
редчайшим явлением природы: в январе наступила такая оттепель, что в течение нескольких дней истаяла вся огромная масса снега. Вздулись речки, речушки и даже самые малые ручьи. Половодье оборвало продвижение войск. В установленный срок за реку проскочили лишь две танковые бригады да батальон Заикина, которым теперь командовал Супрун.
На плацдарме неокопавшемуся батальону пришлось уже с первых часов отражать одну атаку за другой. Особенно не давал житья занявший удачную позицию на крутом бугре вражеский танк. Пулеметным огнем он днем и ночью прошивал не только позицию батальона, но и все подступы к ней из-за реки.
— Бьет, мерзавец, по батальону, не даст головы поднять. Тают подразделения, — докладывал Супрун командиру полка. — Запасы к концу, людям не подвезти горячего.
— Вот что, комбат, — обратился к Супруну теперь уже командовавший у него первой ротой Юхим Корж. — Думаю, что пора кончать эту волынку с танком.
Супрун поднял глаза, насторожился. — Это как же?
— А вот так. Захвачу я его или уничтожу. Попал ко мне один паренек: смекалистый, ловкий, а по-фрицевски чешет — искры летят. С ним договорился, согласен хоть в огонь.
— Ну а что дальше?
— Как стемнеет, подползем. Если не удастся захватить врасплох — парень начнет шпрехать, ругать за плохую службу, а я случая не упущу. Твое дело разрешить. И баста!
— Что это ты надумал?.. Фрицу небось во как нужен пленный, а тут сам заявился, да еще офицер.