Да, он должен.
Он пообещал Бригару спасение. Он стал давшим клятву защитником Хранителя!
И Янифф совершенно точно знал об этом.
Больше того, этой присягой–обещанием он сам возвел себя в ранг рыцаря Чарла. А орден Чарла и Хранители заключили соглашение. Волшебники защищали оборотней, а те становились их агентами.
Но соглашение развилось и усложнился его смысл.
Связь между ними стала магической по своей природе, поскольку обе подписывающие стороны получили силу, которой в совершенстве владеют рыцари Чарла.
Янифф с пониманием смотрел на Трэда.
Молодой маг оперся ладонями на стол и перегнувшись через стол, приблизился к старцу. – Не надо на меня так смотреть
– Как? Янифф поставил напиток, взял в руки древнюю книгу, лежавшую на стол и начал рассеянно просматривать Гримуар.
– Вы ответите на еще один вопрос?
– Да.
– Вы можете предотвратить это?
Морщины на лице Яниффа стали еще более глубокими. – Нет.
Стул Трэда отлетел назад и упал на пол, так резко встал молодой маг. – Как я позволил этому произойти?
Нет ничего более раздражающего, чем скрипучее хихиканье старого волшебника.
Трэд раздраженно повел носом. – Сообщите Гильдии, что я отправляюсь за оборотнем не для них, а потому что связан своей клятвой.
– Мы оба знаем это, ведь у тебя совсем нет сердца, Трэд!
Щеки столь серьезного молодого Авиарца потемнели. – Хватит! Оставь меня в покое! – и он быстро покинул дом, хлопнув за собой дверью.
Янифф повел рукой и Боджо, слетев со стропил устроился на его плече. Старый мудрец мягко погладил гладкие перья своего любимого крылатого компаньона.
– Никогда, Трэд – прошептал он, пока птица радостно ворковала. – Никогда.
Оставив дом позади, Даксан привел Суошу к одному из самых любимых их мест – вершине утеса. После того, как они достигли пика наслаждения, он расслабленно прислонился к скале, обнимая девушку. И вновь все было также остро, как в первый раз. Его руки обнимали её талию, оба заворожено наблюдали за игрой лунного света, играющего бликами, отражаясь от вод Сполтамского моря.
Их любимое время суток. Ночь. Именно под её покровом они могли позволить себе быть собой, на этом утесе, в дали от любопытных взглядов уроженцев Агхни. Даксан положил подбородок на плечо Суоши, ощущая нежность её кожи.
С каждым прожитым вместе моментом, с каждым словом, которое он говорил ей, с каждым поцелуем, каждым прикосновением хранительница любила его все больше.
О, как она его любила!
Он был похож на блестящее море, что плескалось перед ними. Экзотичный, легкомысленно красивый внешне, бесконечно сложный внутри.