болота под Ибо-Бич были забиты трупами, а из репродукторов пульсировала зажигательная меринга под названием «Папа Док на всю жизнь». Где всё это, в какой дали?.. Дом жути
[99] на площади Дес-Министрос, наводящий ужас «Оборотень»,
[100] надёжные соратницы из грозной «Фиет-Лало»…
[101] А нежнейшее манго, тающее во рту, а убийственный ром-пунш, а бордели улицы Карефур, а красотки с площади Святого Петра, стоящие всего-то десять гурдов…
[102] Какими ветрами вас унесло?
Мгави даже застонал во сне. Он как бы со стороны увидел себя в былой красе тонтон-макутовского наряда: чёрный, не первой свежести костюм, чёрные с позолоченными дужками очки, чёрная же фетровая шляпа… Справа — «магнум» сорок пятого калибра, слева — липкий но долгу службы мачете, а по центру чуть ниже пиджака…
Однако всласть поностальгировать ему не дали. Что-то с силой приложило Мгави в грудь — резко, расчётливо, больно. Словно древко дедовского ассегая.
— Такую твою мать, — выругался Мгави, разлепил глаза и осёкся. — А, здрасте вам…
Перед ним стоял местный тонтон-макут. Только не чёрный, а розовощёкий и рыжеусый. Мгави вспомнил свою нынешнюю внешность и с тихим ужасом подумал: «Неужели и я теперь так выгляжу?..» А рядом с тонтон-макутом злорадно скалила экскаваторные зубы плотная — руки в боки — баба в белом переднике. Такую не взяли бы ни за какие деньги и в третьесортный дом на улице Карефур.
— Он это, Петечка, он, он, — повторяла она, многозначительно ухмылялась и посматривала снизу вверх на рыжеусого. — Он это, он, точно он. Он, он, ворюга!
Чувствовалось, что она с карателем Петечкой на дружеской ноге.
— Сейчас разберёмся, — гневно раздул ноздри тот, задышал и снова познакомил Мгави с «демократкой».[103] — А ну, документ покажь!
Говоря так, он грозно распушил усы, страшно нахмурил брови и не забыл гордо покоситься на бабу — мол, ну как я, хорош?
— Да нечего мне показывать, украли. — Мгави всхлипнул, потёр ладонью ушиб и изобразил вселенское горе. — Всё, всё унесли, и паспорт, и ИНН, и «Визу», и «Мастер-кард». А также полис, права и фотографию жены. Ваше высокоблагородие, господин отличник милиции, не надо меня больше под дых. Я хороший. И у меня панкреатит…
Конечно, он бы мог отвести им обоим глаза, заставить убежать с криками ужаса, вынудить заблудиться в этом маленьком зале и до утра искать выход. Но не стал. Каждое магическое действие оставляет в мире тонких энергий свой след. Такой же внятный и чёткий, как отпечаток пальца или капля крови, полная ДНК. А то, что за ним уже шли, для Мгави не подлежало сомнению. Иных последствий предательство желтобрюхого иметь не могло.