— Клоуны, — посмотрел им вслед Забелин, кашлянул и повернулся к бомжу: — Ну что, цел? Жить будешь?
«Мама дорогая, — мысленно ахнула Оксана. Это был он! Тот самый бомж, что лет пять назад одарил её книгой Краева про Беловодье. — Господи, как он сюда-то попал? Или… или он всегда тут и жил, а „попала“ как раз таки я?..»
— Да что мне станется, — усмехнулся тот, почёсывая скулу. — А вот за державу обидно. Ездють тут всякие, хватают за грудя, оскорбляют честных граждан уголовными словами… А ведь сами-то убогие и не видят ни зги…[4] — Тут он солнечно улыбнулся Варенцовой. — А тебе, желанная, за заботу да за участие низкий поклон.
Что-то в его манере было от скомороха. Ни за что не разберёшь, где дурачится, где всерьёз говорит.
— Тебе вообще-то куда? — спросил Забелин и глянул на часы. — А то можем и подвезти…
Оксана поняла, что эти двое были знакомы. И знакомы хорошо.
— Спасибо, мне недалече… — начал потихоньку пятиться бомж. — Ты сам-то не забудь смотри: скоро грянет. Так что не стой под стрелой…
— Кто это, товарищ подполковник? — подходя к «Ниве», самым невинным тоном спросила Варенцова. — Весьма колоритная личность!
— Колоритная, да ещё какая… — Забелин вытащил ключи и принялся ковырять упрямый замок. — Это наша достопримечательность, странник Никита, местный блаженный. — «Нива» наконец открылась, и Забелин запустил мотор. — Ходит себе потихоньку, да и ладно. Мужик не вредный… А погодка-то и впрямь к дождю! Не зря с утра парило…
Оксана поняла, что подполковник недоговаривал. Может, это была ещё одна загадка, с которой ей предстояло разобраться самой.
— А кто он вообще-то? — тактично надавила она. — Документы у него какие-нибудь есть? Может, он немецкий шпион? Или английский?
— Да нет, он скорее из Моссада, — рассмеялся Забелин. — Если серьёзно, то он вроде бы бывший партизан, то ли тяжело раненный, то ли контуженный… Теперь вот и лечит, и заклинает, и предсказывает судьбу. Здорово, кстати, предсказывает. Сам я, впрочем, не сталкивался…
«Ну точно темнит, — решила Оксана. — Или, может, у меня форма допуска не та?»
«Нива» между тем вырулила с парковки, миновала асфальт и покатила по грейдеру. Оксана помимо воли снова залюбовалась на могучие ели.
— «Нет безобразья в природе…» — глядя в окно, тихо процитировала она Некрасова и добавила: — Кроме человека… Ого! Николай Ильич, вот это да!..
Справа от дороги раскорячилась перелетевшая кювет иномарка с наглухо затонированными стёклами. Грозный тигр на капоте сморщился в жалкой гримасе — машина, упорхнувшая с крутого гравийного поворота, влепилась в необъятную сосну и, похоже, не нанесла ей особого ущерба. Господин Сучков с пассажиром находились тут же. Оба размахивали руками, как видно делясь впечатлениями. Обтрюханные, окровавленные, облёванные, но живые. Если считать «згу» тропинкой, получалось, что блаженный был прав: её-то они и не разглядели.