Монако, 1909. День первый
Это милое Монте-Карло очень похоже на разбойничий вертеп…
Л. П. Чехов
Солнце медленно опускалось за горизонт, тёплый весенний вечер был тих и приятен. Над безмятежным ласковым морем вились чайки, что-то бормотал прибой, о просоленные бока судов лениво тёрлась сонная волна… Пахло ветром, водорослями, вспененным форштевнями морем. Наверное, это и был запах странствий и приключений, будоражащий кровь, ударяющий в голову, точно вино…
Однако крепкому бородатому человеку, стоявшему на пирсе, явно было не до романтики. Довольно долго он хмуро смотрел на чаек, на волну, на солнце, медленно тонувшее в море. Потом невесело хмыкнул, поправил запонку с бриллиантом и медленно двинулся вдоль берега. Сильные ноги, обутые в шевро, ступали уверенно и свободно, щегольская, тонкой работы трость ставила на песке точки. Не спеша человек миновал порт, снова глянул па море и принялся подыматься в гору — но не по дороге, он предпочёл ей тропу, проложенную в зарослях гариги.[7] Здесь пахло уже по-другому — дроком, можжевельником, разогретой скалой, но тоже так волнующе, что голова могла закружиться… Могла. При других обстоятельствах.
Чему прикажете радоваться?.. Во-первых, по халатности служителя издохла белая мурена в Океанариуме, во-вторых, развод с женой, а в-третьих, эта гадостная история в Казино. Некрасивая, хуже не придумаешь, отдающая вовсе не романтичным пиратством.
Не далее как третьего дня один русский ушёл из Казино буквально без штанов. Ничего вроде особенного, сколько их таких проигрывается в пух и прах, и русских, и французов, и англичан. Да только этот русский был морской офицер и просадил ни много ни мало — корабельную кассу. И вместо того чтобы пустить себе пулю в лоб, вывел свою посудину на рейд и направил орудия на Казино. А посудина, чёрт побери, была очень даже нешуточная — крейсер какого-то там ранга «Аврора»… Так что пришлось денежки вернуть. Взлетать на небо, пусть даже и прямиком в рай, как-то совершенно не тянет…
Человек усмехнулся. Вот уже седьмой десяток на носу, а хочется жить, жить, жить. И жить хорошо…
Так, занятый невесёлыми мыслями, бородач одолел склон, прошёл бульварами, где секретничали над головой пальмы, и оказался у здания, украшенного нарядными башенками. Здесь, несмотря на светлое ещё время, ярко горели огни. С рёвом подъезжали машины, нервно, в каком-то странном исступлении спешили возбуждённые люди. Их влекли к себе массивные двери, возле которых стояли плечистые швейцары.
«Надеюсь, сегодня русских пиратов с пушками больше не будет. — Мужчина вздохнул, подождал, пока перед ним распахнут двери, и с достоинством вошёл внутрь, ступая по сахарно-белому мрамору. — Ну, что тут у нас?»