– Вы полагаете?
– Бросьте, – сказал Кавальканти без малейшего раздражения. – По отзывам тех, кто с вами сталкивался, вы умный и сообразительный человек… Стоит ли разыгрывать тупого болвана? Я уже знаю, что вы запугали беднягу Луиджи, пригрозили пристукнуть его и выкинуть в иллюминатор, он струхнул, кое-что вам рассказал, кроме того, отдал ключ. Вскоре после этого из моей каюты исчезает саквояж. Я не верю в такие совпадения. И я уверен, что вы в него тут же заглянули… вы достаточно сообразительны, чтобы догадаться, с чем имеете дело… Так ведь?
– Да, – сказал Бестужев. – Содержимое… достаточно специфическое. Сам я никогда не имел дела с такими вещами, но в жизни о многом успеваешь составить представление…
– Особенно когда заняты столь специфическим ремеслом?
– Простите?
– Я имею в виду, что вы, Иоганн – классический международный авантюрист. О, бога ради, не подумайте, что я питаю какое бы то ни было презрение к избранной вами стезе! Вполне приличная профессия, не хуже любой другой… Все, что я о вас знаю, уверенно позволяет сделать вывод: вы – международный авантюрист высокого полета.
«Значит, Луиджи ему все же не проболтался о нашем разговоре, – подумал Бестужев. – Тем лучше…»
– Я и сам в некотором роде международный авантюрист, – продолжал Кавальканти. – Правда, мои дела больше связаны с политикой.
– Я политики избегаю, – усмехнулся Бестужев.
– Что ж, каждому свое… Итак, Иоганн… Зачем вы украли саквояж? Зачем вообще обыскивали мою каюту?
– То есть как это – зачем? – удивился Бестужев, придав себе чуточку циничный вид. – Ночью ко мне в каюту вламываются вооруженные люди и пытаются мне воспрепятствовать заниматься делом, за которое мне обещаны очень приличные деньги. Должен же я в подобных условиях разузнать, с кем имею дело? Вы бы на моем месте поступили иначе? Вот видите… У меня была единственная ниточка – стюард. Я немного прижал его, и он рассказал о вас немало интересного. И я отправился обыскать вашу каюту. Надеюсь, вы не подозреваете меня в вульгарных наклонностях? Я уверен, все деньги и дорогие вещички, имевшиеся в ваших чемоданах и ящиках шифоньера, остались целыми?
– О, разумеется, – небрежно сказал Кавальканти. – Всё цело. Исчез только предмет, сделанный из самых прозаических материалов, – но он-то мне дороже любых ценностей…
– У меня тоже создалось такое впечатление, – усмехнулся Бестужев.
– Зачем вы унесли саквояж? Уж, безусловно, не за тем, чтобы передать его властям, иначе я не сидел бы столь беззаботно в вашей компании и не пил превосходное виски…
– Будем играть с открытыми картами… – сказал Бестужев. – Меня не привлекает политика, а уж предметы, подобные тому, что находятся в вашем саквояже, откровенно пугают. Мало ли какие у вас могут быть планы касательно этого великолепного корабля… Мне не хочется бултыхаться в холодной воде, в лучшем случае…