– Господин Мозес Брайтинг, американский «бакалейный король», купил ее во Франции и теперь везет домой, – сказал профессор. – О, теософия и вся предшествующая история попыток с ее помощью овладеть секретами потаенного тут ни при чем. Этот субъект бесконечно далек и от науки, и от стремления постичь тайны потустороннего. Он, по его собственному выражению, всего-навсего скупает «интересненькие курьезы». Услышал про мумию и решил, что она пополнит его хаотическое нагромождение всевозможных диковинок и редкостей. А меж тем подошел срок. Я не буду вдаваться в подробности, они сейчас несущественны… Главное, Ипувер слишком долго пребывал в бездействии, в нем накопилась нешуточная эманация злобы и ненависти, которая вот-вот вывернется наружу… и это, боюсь, произойдет здесь, в океане, еще до нашего прибытия в Нью-Йорк… Корабль обречен, мы все здесь – он широким жестом обвел просторную палубу с чинно гулявшими пассажирами, – обречены, времени нет… Я пытался поговорить с этим спесивым болваном, объяснить ему исходящую от мумии опасность, но он рассмеялся мне в лицо и форменным образом выставил за дверь… Самодовольная, тупая скотина, которая всех нас погубит.
– Печально, – сказал Бестужев приличия ради.
– Не то слово! Остается последнее средство: мы должны отправиться к капитану и убедить его вышвырнуть ящик в море. Это еще не поздно сделать… Я намерен незамедлительно отправиться на мостик, вы должны мне сопутствовать – вдвоем мы сумеем объяснить опасность… Что вы остановились?
– Я не уверен, что мне следует вам сопутствовать, – мягко сказал Бестужев. – Из чисто житейских, практических соображений. В конце концов вы – почтенный профессор одного из самых славных университетов Германии, ваше имя известно в научных кругах, за вами авторитет науки… А я… Я всего лишь торговец из дикой Сибири… Боюсь, мое участие только помешает предприятию. Вы же знаете этих чопорных британцев и их любовь к сословным традициям. Знаменитый профессор, безусловно, будет с подобающим вниманием выслушан – а вот торговец из глухого уголка азиатских заснеженных пустынь…
– Пожалуй, вы правы, – после короткого раздумья сказал профессор, наконец-то отпуская его локоть. – Британская спесь общеизвестна… Я отправлюсь один. Времени нет совсем, эманации распространяются, суля несчастье…
Он церемонно раскланялся и решительными шагами направился в сторону ходового мостика. Бестужев покачал головой, глядя ему вслед: каких только чудаков ни встречается на свете, особенно среди господ оккультистов, и ведь наверняка не стеснен в средствах, если смог себе позволить билет первого класса на таком пароходе… Даже Наполеона, изволите ли видеть, сгубили эти подобные вяленой вобле останки…