– Ничего, как-нибудь дойдем. Вон уже сколько прошли.
– А там у вас родственники? – поинтересовалась Галина.
Надежда перестала есть и низко склонилась к тарелке, а Мария, и без того не слишком любезная, посмурнела еще больше и почему-то с гневом произнесла:
– Нету у нас там никакой родни!
Возникла неловкая пауза.
– И нигде нет, – тихо нарушила ее Надежда и завозила по скатерти пальцами, будто затирая что-то или разглаживая.
– Ладно, им это ни к чему, – одернула ее подруга и тоже отложила вилку. – Мы на дворе подождем.
– Сначала чай. – Галина почувствовала себя виноватой, хотя и непонятно было – в чем? – Вы уж доешьте, а я сейчас…
– Сытые мы. – Мария отодвинула тарелку с чуть тронутым рагу и все же добавила после заминки: – Спасибо.
– Да, спасибо вам, очень вкусно все, – торопливо сказала Надежда в спину хозяйки и с извиняющимся видом глянула на Лопухова. – Извините нас.
Подруга поджала губы, но промолчала. И осталась сидеть, хотя перед этим намеревалась встать.
– За что извинять-то? Это вы меня извините… ну за то, что утром… чуть не задавил.
– Бог простит, – неуступчиво буркнула Мария, а подруга ее только легонько отмахнулась.
Галина принесла чай, поставила перед старухами вазочки с пряниками и конфетами.
– Может, варенья хотите? – спросила. – Есть яблочное, клубничное, сливовое… Или смородины протертой?
– Мы на дорогу обратно хотим, – сказала Мария. Однако чай все-таки в блюдце налила и стала прихлебывать. Подруга деликатно, мелкими глотками, пила из чашки. К сладостям никто из них не притрагивался.
– Да успеете вы на дорогу. К вечеру машин на трассе больше, – сказал Лопухов, а жена его спросила:
– А ночуете вы где?
– Как получится, – ответила Надежда. – Домов-то вон сколько брошенных. А то и в лесу.
– А если дождь?
– Так у нас пленка с собой – укрыться.
– М-да-а… – протянул Лопухов. – И давно вы так… путешествуете?
– Третий месяц.
– А зачем?! – воскликнул он. – Сидели бы дома… Что вам эта Москва?!
– А нету у нас никакого дома! – с вызовом вмешалась Мария. – Ничего у нас нету! Было – и нету! Одни головешки…
И вновь возникла неловкая пауза, которую на этот раз нарушила Галина.
– Пожар? – участливо спросила она.
– Да, пожар. – Мария отвернулась к окну.
– Поубивали у нас всех, – вдруг обыденно, словно делясь последними услышанными новостями, сообщила Надежда и, глядя на Галину, продолжила: – У нее сын, как комбинат наш закрылся, – выпивать начал, ну и раз не сдержался и при встрече директору бывшему, который комбинат распродал… богатый был комбинат, весь город кормил… высказал все и в лужу пихнул, а тот зятю своему в милицию пожаловался… и тут же приехали, увезли, а утром отдали – кровью харкал… и писал тоже… В больницу брать не хотели – боялись этих. На третий день взяли, да уж поздно. А когда помер, сказали: сердце… Маша ходила всюду и в Москву писала, правду хотела найти, так сначала невестку ее избили среди бела дня, а потом дом сожгли… с невесткой и внуками…