– Надо, – согласился тот. – Только чем?
– Истребителями, вертолетами. Летать вдоль границы и отгонять очередями.
– Было, пробовали. И отгоняли, и самых упрямых – на поражение. А они сверху заходят – и бульник на винт! Бульникометатели долбаные... Так что вертолетов у нас больше нет.
– А истребители?
– Тоже нет. Сзади подлетали, цеплялись, один элероны ломает, другой банку краски на колпак пилота. Все, сесть нельзя, только катапультироваться.
– Но как же они истребители догоняли? У них же скорость какая.
– А я откуда знаю! Может, они горох жрут для форсажа. Наш самолет тоже не плетется, а тот вон догнал…
– А если им кормушки на деревьях развешивать, ну как для птиц, с чем-нибудь вкусненьким? – внезапно решила проявить сердоболие губернаторша. – Вдруг одумаются?
Все на нее молча глянули и, скрывая гримасы, отвернулись к иллюминаторам… И дружно выругались. Потому что на одном крыле пристроилась отдохнуть целая семья из шести человек, включая бабку в валенках и троих разновозрастных детей, а на другом два мужика нагло выпивали, передавая друг другу поллитру и смачно занюхивая рукавом.
– Ну, б…ь, обсидели! – только и смог произнести военный, свирепо нажимая на кнопку вызова стюардессы. – Врубай, врубай опять! – заорал, как только она появилась из-за занавески. – Давай на полную! Ура-а!..
Включившаяся сирена в момент смела с крыла отдыхавшую семью. Только бабка, видимо, по глухоте своей, на секунду замешкалась, но тоже неуклюже сползла, утеряв при этом с одной ноги валенок. А вот другое крыло не освободилось. Там как раз ближний мужик, запрокинувшись, присосался к горлышку и, когда рядом неожиданно завопило, так дернулся, что бутылка, взлетев, несколько раз кувыркнулась и шмякнулась об крыло.
– Что, что, понял, да?! Разбилась?! – застучал кулаком по иллюминатору военный. – А ну пошли! Ну быстро! Кыш! Стрелять буду!
Мужики переглянулись, повернули головы к салону и нехорошо прищурились. Затем один хлопнул себя по сгибу локтя, продемонстрировав неприличный жест, а другой снял с пояса небольшой туристический топорик, дал его как следует разглядеть, покачивая, потом вдруг осклабился, взлетел… и через несколько секунд над головами опешивших пассажиров уже раздавались глухие удары по обшивке.
– Э!.. Э!.. Э!.. – в унисон ударам заклинило военного.
– Да сделайте что-нибудь! – взвизгнула губернаторша.
Сирена поперхнулась и заглохла. Вслед за ней, напоследок громко чихнув, заглохли и двигатели. В полной тишине самолет начал медленно валиться на крыло, заходя в штопор…
На этом месте губернатор проснулся. Поводил головой, словно тесен ему вдруг стал воротник рубашки, стер с подбородка слюну, подумал с облегчением: «Ну и приснится же чушь!». Посмотрел в окно, где как раз исчезали последние следы нашего городка, на прижатые к обочине милицейским матюгальником редкие автомобили, на двух еле ползущих старух, перевел взгляд на бритый затылок охранника, ткнул его пальцем в спину и сказал: