Потом мы обедали. Причем единогласным решением этот обед был объявлен «праздничным», по случаю отъезда Вероники. Набив рот бутербродом с красной рыбой, я восторженно рассказывала коллегам о том, как блестяще провела одну из недавних встреч.
– Прикиньте, люди! – с выпученными глазами вещала я, потрясая в воздухе огрызком бутерброда. – Я ведь ничего не знала о преимуществах этого топлива! Но сразу предложила им… считайте! Экономичность – раз! Экологичность – два!..
– Удобную упаковку – три! – перебил меня Олег.
Я поперхнулась и, рассмеявшись, швырнула в него сухарем. Но менеджер, несмотря на свою тучную комплекцию, ловко увернулся.
– Оладушек, – обратился он к Графовой несколько угрожающим тоном, – Будь добра, передай мне, пожалуйста, бутылку колы… Нет, не эту… которая не открыта.
– А-а-а! – заверещала я. – Ладка, не передавай ему! Он сейчас в меня эту бутылку кинет!
– В правильном направлении мыслите, барышня, – удовлетворенно кивнул злоумышленник.
Потянувшись к нему рукой, Графова почти полностью влезла на стол.
– Ух, ты, толстячок злобный, – ущипнула она Олега за двойной подбородок. На что Алексей (больше известный под кличкой ДДА) сделал движение, как будто ему стало душно в тугом воротничке.
И тут в дверь, которую мы оставили приоткрытой, чтобы проветривать офис от сигаретного дыма, вошел Лихоборский. Собственной персоной!
Оксанкин мучитель выглядел чем-то обеспокоенным. Глаза его блестели. Могучая грудь под вязаным свитером ходила ходуном, как от быстрого бега.
– Заседаете? – с порога спросил он. – Приятного аппетита!
– Спасибо, – раздался одинокий голос Графовой.
– Куда вы шефа дели? Машина, смотрю, стоит. Сам-то он где?
– У себя, – доложила я. – Никуда не выходил. И никто с большим чемоданом из его кабинета не спускался.
– Странно. Почему тогда к телефонам не подходит?
Лихоборский быстро прошел мимо нас, на ходу поздоровавшись за руку с Олегом и ДДА.
– Всеволод! Поздравляю! – окликнула я его.
Он обернулся:
– Меня? С чем? – И тут сообразил. – А-а, спасибо, Ирина.
Даже не улыбнулся от переполняющей душу отцовской гордости. Вообще ничего. Дальше пошел.
А все потому, что Балагура ему как заноза в заднице. На него небось такие крали вешались! Он их пачками всех имел! А теперь попал Лихоборский как кур в ощип. Бедняга. Ну да, может, одумается еще – семью на материальное обеспечение переведет, а сам к свободной жизни вернется? По-моему, так было бы правильней. Для чего себе жизнь калечить? Да и Балагуру он счастливой не сделает – за можай ее, тефтелю, загонит. Ох, дурак Лихоборский!