Через полчаса все были в сборе. Расположились на кухне – за круглым, но вполне антикварным столом. Только приготовились выпить, как в дверь опять кто-то позвонил. А времени, на минуточку, было уже три часа ночи! Виталик, впрочем, не удивился, а только напрягся самую малость.
Ладка, заметив это, сказала:
– Если это любовница, лучше сам ее задуши. У меня она будет умирать долгой и мучительной смертью.
Смиренно кивнув, Виталик пошел открывать. А когда вернулся, привел за собой еще троих мужиков.
Те входили на кухню по очереди и в том же порядке произносили следующее:
– Приятного аппетита!
– Спасибо.
– Пожалуйста.
Таким образом, они полностью избавили нас от необходимости говорить им какие-то приветственные слова. Вдруг один из вновь прибывших уставился на Кощея. И, привлекая внимание остальных, стал тыкать в него пальцем:
– Э! Смотрите-ка, кто здесь!
Другие, приглядевшись, тоже загомонили:
– Кощей!!! Здорово, братан! Ты откуда здесь?!
Все обернулись на Шурика.
А тот в свою очередь, не проявив ни малейшей радости, злобно прошелестел:
– Что-то я не припомню, чтобы у меня были братья…
Самое ужасное то, что он опять начинал пританцовывать!
Тут даже Ладка, не говоря уже о нас с Ксюшей и несчастном Виталике, затаила дыхание. Отлично понимая, что гости были изрядно под мухой и для Кощея его гонорок может закончиться мордобоем.
К счастью, один из весельчаков, вместо того чтобы обидеться, панибратски толкнул музыканта в плечо:
– Слышьте, пацаны! Он нас не помнит!
Все трое дружно заржали и принялись освежать Кощееву память:
– Ты че, братан? Мы ж, когда на Арбате бываем, постоянно тебя слушаем! У тебя песни клевые, ваще… Вставляют конкретно!
После такой похвальбы Шурик немного смягчился. По столу пронесся вздох облегчения, и началась самая обыкновенная пьянка-гулянка.
Узнав, что я работаю в продюсерском центре, поклонники творчества Кощея начали требовать моего немедленного вмешательства в судьбу их кумира.
– Ты че, Ирка! Знаешь, какие он песни пишет? На нашей эстраде ему никто в подметки не годится. Обидно просто! Такой талант – и уличный музыкант. А в телевизоре всякую мутотню показывают.
Я сидела, гордая тем, что из меня вдруг раздули такую величину. Ирка Айзиншпис! Круто! Звучит!
Даже не стала их разубеждать в том, что дескать продюсерский центр – это так, для красного словца, а вообще-то мы рекламная фирма. Слушала их, слушала, пила, снова слушала, снова пила. И допилась до того, что возьми и скажи:
– А чего? Может, это и не плохая идея. Шурик, сыграешь нам что-нибудь?
Кощей немного подумал. Было видно, что сыграл бы он с превеликим удовольствием. Но потом все же непомерные амбиции одержали верх.