Так мы проговорили несколько часов, пока не начал закрываться музей и нас не попросили на выход сотрудницы с хмурыми лицами севадалов из ашрама Саи Бабы.
Мы продолжили разговор за чашкой кофе в отеле, где жил Брусникин. В тот вечер я неожиданно узнал очень много нового и интересного о жизни Рерихов после отъезда из России. У меня нашлось одно слово для описания услышанного тогда: искушение.
– Но тогда объясните: кто такие махатмы? Я видел тут их портреты. В книгах Рерихи называют имена: махатма Мориа, например… Как у Блаватской. Я прочитал в Интернете, что опубликованы тома переписки с ними! Неужели это просто вымысел?
– А интересовались ли вы, Федор, когда-нибудь значением слова «махатма»? – мягко спросил меня профессор. – Кого называют в Индии таким красивым словом?
– Точно не знаю. Наверно, это обозначение какого-то святого высокого уровня, учителя… – предположил я.
– Вот вы и попались! Великая сила мифа! – торжествующе блеснул очками Брусникин. – Все дело в том, что в Индии любого монаха, кроме саддху, можно назвать махатмой совершенно официально. Так что к великим космическим Учителям это слово не имеет никакого отношения. Под видом таких махатм могли выступать монахи, имеющие минимальные сиддхи. Просто для западного мира, в том числе для таких великих умов, как Рузвельт, это восточное слово имело магическое значение, любые двери отпирало. Таким образом, носители контактов с этими самыми махатмами могли претендовать на роль посредников с высшими мирами и реализовывать через это свои интересы, не всегда высокодуховные. Не буду утверждать, что именно так было и с Блаватской, и с Рерихами. Это надо еще исследовать. Но достоверно можно и сейчас сказать, что интересы у них разнообразные были: и творческие, и религиозные, и политические. Масонские еще интересы, возможно – разведывательные. Очень сложный, даже противоречивый набор, не правда ли? При этом я абсолютно не оспариваю возможности Елены Ивановны вступать в контакт с некими тонкими мирами. Вопрос только: что это были за миры? Так что, молодой человек, не анализируя детально весь этот пестрый букет, вообще к творчеству Рерихов подступаться нельзя. Одномерная ерунда получится. Думайте, молодой человек, анализируйте, сопоставляйте. Секты возникают там, где частичное знание умножается на слепость веры.
* * *
Через пару недель после встречи с Брусникиным я сидел неподалеку от места захоронения праха Николая Рериха и читал. Со мной рядом уселся интеллигентного вида мужчина в темных очках. Он внимательно посмотрел на меня и поздоровался по-русски. Меня сразу удивил его невозможно строгий по местным меркам вид: белая рубашка с коротким рукавом, галстук, дорогие часы на руке. Чем-то он мне сразу не понравился. Возможно, выражением лица: напряженно-холодным, несмотря на то что его тонкие бесцветные губы растянулись в приветственной улыбке.