— Нет, — пробурчал он. – Хочешь верь, хочешь – нет, но я не развлекаюсь со своими горничными.
— Как это благородно с твоей стороны. К счастью, я не придерживаюсь подобных ограничений. Он довольно потер ладони, взглянув в окно.
— Но ты будешь следовать этим ограничениям, друг мой, — возразил Доминик, не позаботившись о том, насколько интонация выдала его удовлетворение этим фактом.
Подняв бровь, Хант резанул его острым взглядом.
– Разве?
За мгновение до того, как Доминик удержался от того, чтобы опять посмотреть в сад за окном, его взгляд прошелся вдоль элегантной линии шеи Фэллон, склонившейся над цветами. Она обмахнула лицо рукой, слабо задев медно–красную прядь, завивавшуюся у щеки. – Оставь в покое именно эту.
Как будто услышав его… или почувствовав, Фэллон оглянулась. Пересекая пространство, их взгляды встретились. Взгляд Фэллон хлестнул по Ханту, стоявшему рядом с ним, после чего ее щеки слегка побледнели. Она что–то прошептала второй горничной и, поднявшись, поспешно удалилась по тропинке из сада.
Голос Этана с трудом отвлек его внимание от вида удаляющейся Фэллон.
– Звучит так, словно ты ревнуешь. Ты уверен, что не предъявляешь тем самым права на нее? Только скажи это. Нет никакой необходимости разыгрывать передо мной благородного джентльмена. Мы оба знаем, что ты им не являешься. — Хант фыркнул.
— Ни один из нас двоих не является, поэтому мы так хорошо ладили и ладим друг с другом.
В самом деле. Это было утверждение, которое он не мог отрицать в связи с его очевидной правдивостью.
— Мои права на нее? – он усмехнулся с издевкой и заставил себя отойти от окна. — Она не земля, подлежащая завоеванию и покорению, просто женщина. И одна из тех, которые не представляют для меня особого интереса. — Чудо, что эти слова не встали у него поперек горла.
— Напротив, я считаю это превосходной метафорой. — Хант опустился обратно в кресло. – Женщина подлежит завоеванию и захвату подобно любому наделу земли.
Руки Доминика обхватили спинку стула.
– Напомни мне, почему я вообще с тобой связался?
Хант расхохотался. – Мы с тобой два сапога пара, ты и я. Почему же еще?
— Хмм. — Внезапно Доминик почувствовал, что в данный момент времени испытывает к Ханту искреннюю антипатию, и одновременно ощутил чудовищную несправедливость этого. Он хлестко взмахнул рукой в сторону сада. – Просто держи свои лапы при себе.
— Ну конечно. — Циничная ухмылка искривила рот Ханта, что не вызывало большого доверия к только что сделанному заявлению. – Для чего же еще существуют друзья?
Доминик в отвращении тряхнул головой, пытаясь понять, действительно ли они с Хантом так похожи. И первое, что ему при этом пришло в голову – когда это он стал беспокоиться о том, чтобы они отличались друг от друга?