Такая же обозлённая на весь мир, как и сам мужчина.
— Долго? Простите. Я не хотел отвлекать вас от завтрака, ваша светлость.
Если это вообще можно назвать завтраком, в такое время суток. Ведь скоро полдень.
Инцидент с разъярённым лордом Фоли был всё ещё свеж в её памяти. Чем больше она об этом думала, тем раздражённее становилась. Что не так с этим человеком? Он лишился всех чувств? Хотел умереть тем же образом, что его отец? Дамон откусил кусочек тоста и некоторое время жевал его.
— Ты не доволен своим новым положением? Неплохо сразу прейти от должности лакея к камердинеру.
— Да, конечно. Я весьма благодарен. – Фэллон поджала губы, сосредоточившись на стоявшей на столе дымящейся чашке кофе. Смотри куда угодно, только не на него… не на его соблазнительно взъерошенные ото сна волосы, тёмные, блестящие в свете утреннего солнца…
День был прекрасен. Фэллон предпочла бы просто стоять на балконе и дышать свежим воздухом. Но присутствие герцога всё изменило. Против воли, её взгляд сам возвращался к нему.
Проглотив тост, он отрезал кусок лосося.
— Ты немного напоминаешь мне моего деда, когда поджимаешь губы. Вот как сейчас. — Она тут же перестала это делать. Засовывая сразу половину лосося себе в рот, он пристально посмотрел на неё, затем добавил: — Может ты уже слышал, я не очень–то любил этого человека.
Фэллон кивнула. Слова: «Ничем не могу вам помочь», — чуть не сорвались с её языка.
– Тогда я сделаю всё возможное, чтобы не напоминать вам о нём.
Поклонившись, она попыталась продемонстрировать другую улыбку:
— Как вам такая?
К сожалению, улыбка выглядела слабой и фальшивой. Герцог фыркнул, и она перестала улыбаться. Тяжелым взглядом уставившись на поднимающиеся в воздух горячие пары из чашки с кофе, Фэллон проклинала свою гордость и свой острый язык.
С грохотом бросив на тарелку столовые приборы, герцог откинулся на спинку стула, и, казалось, выглядел как хищник во время отдыха. А именно: обманчиво.
— Ну, всё. Теперь говори, парень. Что тебя беспокоит?
Пристальный взгляд Фэллон встретился с его взглядом.
— Какое вам дело до моих мыслей? – она проглотила комок в горле. – Ваша светлость, — добавила она, в тщетной попытке казаться более почтительной.
Края его чёрного халата разошлись, являя взору соблазнительную бронзовую кожу с изображением самого исчадия ада на ней. И он — как жестокий паша, рассматривающий свою собственность. И всё вокруг принадлежало ему. Без сомнения, он и её считал своим владением. Слуга, которому можно приказывать что угодно и получать от этого удовольствие.
— Мне есть дело, — герцог нахмурился, удивившись, что это и правда его беспокоило. Даже расстраивало. – Я, кажется, задал тебе вопрос?