— Чего вы боитесь? Если вы меня потеряете, вас что, за это расстреляют или на фронт отправят?
Люди за соседним столом с любопытством смотрели на них. Иоганн забыл, что рядом с ним сидит молодая и красивая девушка, которая вызывает к себе это внимание. Он попросил ее жалобно:
— Если вы уже сыты, может, пойдем?
— Куда?
— Я бы предложил пойти в варьете "Коломбина" — там отличная программа.
— Ну вот еще!— презрительно ответила девушка. — Стану я таскаться по кабакам.
— Это не кабак, это вроде эстрады, — торопливо объяснил Вайс и поспешно добавил: — Там выступает одна гимнастка. Я был бы вам очень признателен: нам с ней так редко удается видеться.
— Ладно, — поморщившись, согласилась девушка. Спросила: — Она немка?
— К сожалению, фольксдойч.
— А ваши знают об этом?
— Нет. Но я надеюсь на вашу порядочность.
— Вы даже по отношению к своей возлюбленной ведете себя как трус.
— Вот видите, я искренен с вами, хотя это и может грозить мне потом неприятностями.
Досадуя на себя, Иоганн думал о том, как трудно добиться доверия этой девушки. По-видимому, она неврастеничка, способная на любую крайность.
Но кто довел ее до такого состояния — немцы или несчастье, постигшее ее отца? А насколько ее несчастье предопределило ее решение стать изменницей, сейчас трудно установить.
— И, пожалуйста, — попросил Вайс, — не глядите на меня так злобно, а то все подумают, что вы моя любовница и за что-то сердитесь на меня.
Девушка покраснела, закусила губу и больше не задирала Вайса, очевидно решив, что оскорблять хладнокровного абверовца, которого все ее оскорбления, в сущности, совершенно не задевают, ниже ее достоинства.
В варьете она почти не смотрела на сцену. Лицо ее как-то сразу осунулось, обрело утомленное выражение скуки и безразличия. Откинувшись на спинку стула, она, казалось, дремала.
Искоса поглядывая на девушку, Иоганн впервые увидел ее лицо не искаженным гримасами ненависти, презрения. злобы. Печальное и спокойное, оно вдруг поразило его — столько в нем было застывшего страдания. Глядя на нее украдкой, Иоганн отказался от первоначального своего намерения свести ее с Эльзой и Зубовым, чтобы они выяснили, кто она, эта девушка, и почему она так странно ведет себя.
И он решился на опасный эксперимент. Осторожно коснувшись ее руки, сказал просто и задушевно:
— Знаете, Ольга, ну его к черту, весь этот балаган! Идемте.
Она изумленно глянула на него и с торопливой покорностью последовала за ним. Иоганн привел ее в локаль пана Полонского.
Поставив перед ними две кружки, в которых было больше пены, чем пива, Полонский сказал: