– Представляю, с каким наслаждением наши эмигранты перемывали мне косточки. Но что с них взять? Это сборище бездеятельных тупиц больше ни на что не способно. Я столько раз слышал разглагольствования наших соотечественников о дальнейшей судьбе Франции, что меня стало от них тошнить. Море пустых слов вместо реальных дел – что может быть бессмысленнее и пошлее?
– Ради бога, маркиз, говорите тише! – Элиза испуганно огляделась. – За подобные высказывания вас могут подвергнуть изгнанию из эмигрантского общества.
Де Грамон пренебрежительно повел плечами:
– Мне абсолютно все равно, что обо мне подумают наши французские друзья. Но вы правы, я совсем не к месту завел этот разговор. Так что у вас случилось, графиня? Какие-то затруднения?
– Да. Я хотела уехать домой, но не знаю, как это сделать. Я приехала на бал в чужом экипаже.
– Понимаю. – Маркиз снисходительно улыбнулся. – Ваш любезный герцог бросил вас здесь, а сам исчез в неизвестном направлении. Что ж, эта беда поправима. Мой экипаж к вашим услугам, миледи. Я отвезу вас домой, а затем разыщу Сазерленда и сообщу ему, что вы решили покинуть бал.
На минуту Элиза застыла в раздумьях. Ее несколько покоробил тон, в котором де Грамон предложил ей свои услуги. Было довольно бестактно с его стороны говорить, что герцог бросил ее здесь, словно она ему в тягость. Но, с другой стороны, Марсель де Грамон был эмигрантом, то есть «своим», а к своим полагалось относиться терпимо и снисходительно.
– Благодарю вас, маркиз, – наконец промолвила Элиза с признательной улыбкой. – Я буду вам очень признательна за помощь.
Подав маркизу руку, Элиза вышла вместе с ним в просторный холл, а затем на улицу. Возможно, подумала девушка, герцогу не понравится, что она уехала, не дождавшись его. Но Элиза чувствовала себя слишком усталой, чтобы раздумывать об этом. Достаточно и того, что у нее и так испортилось настроение из-за пренебрежительного отношения Гордона.
Оказавшись внутри кареты, Элиза расслабленно откинулась на спинку мягкого сиденья. Шел второй час ночи, и от усталости ее начинало клонить в сон. Но вдруг она почувствовала, как де Грамон осторожно взял ее за руку, и тотчас открыла глаза.
– Извините меня, маркиз, я, кажется, задремала, – смущенно пробормотала она.
– Ничего, – с легкой усмешкой отозвался он, – ведь тот образ жизни, который вам приходится вести, отнюдь не способствует бодрости и здоровью.
– Не так давно вы и сами вели точно такую жизнь, – напомнила Элиза. – Вспомните, сколько раз нам с вами приходилось танцевать на балах до самого рассвета?