Я проработала в «Гет» всего год, когда главный редактор уволился с большим скандалом, потому что его заставляли выкинуть из номера разоблачительный материал об одном из друзей владельца журнала. В тот день нас собралось в редакционном холле десять человек, мы обсуждали, что же нам делать дальше, и тогда Кэт сказала, что в знак солидарности с главным нам всем надо уволиться. Мы так и сделали. Вечером того же дня мы все собрались в баре. Бывший главный угощал нас выпивкой и говорил, что наш поступок войдет в учебники по журналистике. Я бы и рада была упиваться сознанием собственной важности, но мне не давал покоя вопрос, что теперь будет с моей медицинской страховкой, ведь мне как раз начали лечить один сложный зуб, и процесс был в самом разгаре. Кэт казалась не просто спокойной, а неестественно спокойной. Она стояла, прислонясь к стойке бара, с сигаретой в одной руке и стаканом мартини в другой. Через три дня было объявлено, что новым главным редактором «Гет» назначена она.
После этого я не разговаривала с Кэт четыре месяца, но в конце концов она уговорила меня вернуться. Во-первых, она заставила меня согласиться, что журнал важнее, чем те, кто им управляет, а во-вторых, дала мне возможность писать более крупные рассказы. К тому времени Кэтрин уже звалась Кэт и стала редактором, способным убедить любого писателя работать на нее. Как кто-то написал в ее биографическом очерке, у Кэт выработался свой критерий отбора материала: она понимала, что статья хороша, если при чтении этой статьи у нее твердели соски. Кэт стала заметной фигурой в издательском бизнесе.
Она проработала в новой должности чуть больше двух лет, когда Долорес Уайлдер, шестидесятисемилетняя дама, занимавшая должность главного редактора «Глянца», под нажимом хозяина журнала и, как я подозреваю, электропаяльника, «добровольно» ушла на пенсию и назвала Кэт своей преемницей. Все издания, входящие в элитную семерку женских журналов, включая «Домашний женский журнал» и «Лучший дом», приближались по возрасту к столетию и, по мнению многих, изрядно устарели, поэтому для того, чтобы выжить, им требовалось вливание свежей крови. И таким вливанием стала Кэт. Она вытянула из владельца обещание, что ради модернизации журнала ей дозволяется перевернуть все вверх дном. Не прошло и недели, как Кэт предложила мне контракт, по которому я в качестве внештатного сотрудника была обязана писать в год от восьми до десяти статей на криминальную тему или на другие темы, интересные для широкой публики. Мне даже предоставили отдельный кабинет, хотя и маленький. При этом за мной сохранялось право писать и для других журналов, например туристических, — это мой побочный заработок. Поскольку свободу, которую дает внештатная работа, я ценила куда выше, чем должность в штате, я была в восторге от такого расклада.