Выйдя из дома, я на секунду задержалась на тротуаре и посмотрела по сторонам. Ничего подозрительного, обычные для нашего района прохожие. Я опаздывала на две минуты и, подходя к кафе, с облегчением обнаружила, что психолог тоже опаздывает. Во всяком случае, я подумала, что он опаздывает, потому единственный мужчина, который сидел во внутреннем дворике, был одет в джинсы, белую футболку и темно-синий блейзер неопределенного кроя. Однако когда этот мужчина поднял глаза от «Нью-Йорк таймс» и увидел меня, он поднял руку и помахал. По-видимому, он составил обо мне достаточно точное впечатление по нашему телефонному разговору, чего я не могла сказать о себе. Я ожидала увидеть мужчину лет сорока с хвостиком, бородатого, с пробивающейся лысиной, возможно, немного неряшливого, этакого рассеянного профессора. В действительности же он оказался не старше тридцати четырех — тридцати пяти лет, гладко выбритым, с тонкими чертами аристократического лица, лишенного грубоватого налета, с высокими скулами и гладкой кожей. Вообще-то он был не в моем вкусе, но это не помешало мне оценить его по достоинству.
Когда я подошла к столику, мужчина встал и представился:
— Привет, я Джек Херлихи.
Я увидела, что в нем по меньшей мере шесть футов два дюйма.
— Бейли Веггинс. Вижу, вы благополучно нашли кафе.
Мы оба сели.
— Честно говоря, я ожидал чего-то другого. Я слышал, что Ист-Виллидж — весьма специфический район, где полно бродяг и хиппи.
— В шестидесятые годы, наверное, так и было, но сейчас у него есть даже свой шарм. Я живу на самой границе между Ист-Виллидж и Вест-Виллидж, так что могу считаться своей и там и там. А вы живете на Мёрсер?[8]
— Да. Мне предоставили меблированную квартиру в доме, принадлежащем университету. Жилье вполне приличное, тем более что, как я слышал, за нормальную квартиру с одной спальней мне бы пришлось выкладывать больше двух тысяч баксов в месяц, так что мне грех жаловаться, вот только мебель выглядит так, будто ее перевезли году в сороковом из какой-нибудь сторожки в горах. Так и хочется поставить в проигрыватель диск с записью крика гагар — для полноты картины.
— У вас, часом, не висит над кроватью голова лося?
Он засмеялся, взъерошивая пятерней рыжевато-каштановые волосы:
— Ну нет, до этого дело не дошло. Но процентов сорок мебели сделано из березы.
Как человек доктор Херлихи— тоже оказался совсем не таким, как я представляла. По телефону он произвел на меня впечатление высоколобого интеллектуала, чуждого сантиментов, который жаждет просветить меня по части так называемой науки парапсихологии. Но он оказался добродушным, простым в общении, и это немного выбивало меня из колеи. Я предложила сначала сделать заказ, чем мы и занялись. Затем я достала из сумочки диктофон и пояснила, что делаю заметки во время интервью, но на всякий случай еще записываю разговор на пленку. Я нажала кнопку «запись», доктор откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и посмотрел на меня с чуть насмешливым выражением.