И тут Белов вспомнил, что где-то под Москвой Пчела собирался строить нефтеперегонный завод… Это отложилось в памяти, потому что в проекте должны были участвовать немцы и чеченцы… Такое вот оригинальное сочетание! Тогда проект натолкнулся на сопротивление со стороны чиновников и был заморожен. Стороны никак не могли сойтись на приемлемой цене отката. "Так значит, это и есть тот самый завод…" – подумал Саша.
Одновременно он поймал себя на том, что с интересом прислушивается к словам Феди.
– Мусор вокруг – фигня, – размахивая рукам, вещал тот, – надо бороться с мусором в себе. Мы сами себя загаживаем с помощью цивилизации. Выносим мусор из квартир, но одновременно засоряем себя никотином, алкоголем, матом, попсой, телесериалами, политикой, низкопробным чтивом, псевдоценностями и так далее. Ну скажи сам, если тело – наш дом, временное пристанище, есть смысл тащить в него помои с улицы?
– А ты философ, – заметил Саша, пропуская вопрос мимо ушей. – Ты что окончил, Оксфорд или Сорбонну?
Федя вдруг сдулся, как проколотая шина, и нехотя ответил, что учился на филфаке МГУ, но ушел с третьего курса. Саша не стал допытываться, почему, тем более, что Федя резко переменил тему разговора:
– Кстати, хоть ты и не тот, что на плакате изображен, но ведь звать-то тебя как-то надо. А то неудобно даже.
Саша на секунду замялся: в его ситуации просто глупо было бы заявлять во всеуслышание, что небезызвестный Белов жив. Ведь тот, кто допустил оплошность и не добил его контрольным выстрелом, может вернуться, узнав об этом. Кто же все-таки его заказал: Зорин, Кабан, Введенский? Или еще кто? Желающих было предостаточно. Скорее всего – Зорин!
– Зови Сергеем. Серегой, – сказал Белов твердо.
– Серый, значит? – уточнил Федя с сомнением в голосе. – Ладно, так и запишем. По такому случаю полагается причаститься "спири-тус вини", спиртным духом то есть. Ты, поди, православный? Стало быть, водку пьешь?
– Только не с утра, – поморщился Белов. Судя по всему, местный философ не слишком последовательно придерживался своих убеждений. Во всяком случае, в части отравления организма продуктами цивилизации.
Федор достал из одного кармана своей необъятной куртки бутылку водки с непонятной этикеткой, а из другого пластиковый стакан. Откупорил бутылку и аккуратно налил стакан до краев.
– Прошу.
Белов помотал головой.
– Не, я так сразу не могу. Погоди, давай ты первый.
– Как угодно.
Федя опустил веки, припал ртом к стакану с сивухой и принялся тянуть ее с видимым удовольствием, только что не причмокивая. В детстве Белов так пил газировку, потом, в молодости, пиво.