- Держи - Меркушев притащил три тарелки под рыбу, нарезанный хлеб в пакете, вилки, салфетки, нож и пару полотенец. Сбегал ещё раз на кухню за высокими пивными бокалами.
- Ну, будем! - Алексей аккуратно разлил холодное пиво по бокалам. Поднял свой.
- За что пьём? - спросил Николай, отделяя от костей копчёное рыбье мясо.
- За радио! - Алексей пригубил пиво - за то, что ты сейчас расскажешь!
Они выпили по первой, Николай поставил пустую тару на столик, промокнул губы салфеткой.
- Даже не знаю, с чего начать. Я как в магазине 'Рекорд' включил, так сразу понял, что ты не врёшь. Там такое говорилось! И про Францию и про Рейх и про СССР. Да. ... Да ты наливай - сказал он Алексею - такое на сухую не расскажешь.
Второй заход они совершили без всяких тостов. Выпили, немного закусили рыбкой.
- Я понимаю, что ты хочешь от меня услышать - он развернул кресло к рабочему столу. Мышкой открыл папку с файлами - слушай, я всё записал.
В полной тишине через все шесть подключённых к компьютеру динамиков зазвучал голос диктора Центрального радио, затем Николай запустил на воспроизведения записи 'Дойче Вохеншау', новостей Би-Би-Си и на закуску, толкающего какую-то речугу Гитлера.
Алексей медленно пил пиво, практически вживую слушая голос человека, добившегося так многого и так бездарно всё потерявшего. То, что раньше было для него сухими строчками учебников истории, кадрами документальных и художественных фильмов, всё, что когда-то давным-давно свершилось в лучшую для многих и многих сторону, всё это стало живой и грозной реальностью. Он слушал и не мог отделаться от ощущения, что находится на прогулке в зоопарке, в котором вдруг пали все решётки и животные получили полную свободу делать что угодно друг с другом и с посетителями.
- Это не совсем то - он обнаружил, что до сих пор держит пустой бокал в руках. Аккуратно поставил его на гладкое стекло, - я думал ты через это - он показал на включённый трансивер - с кем-то на Западе свяжешься.
Всё, слово сказано, отступать дальше некуда. Он разлил ещё по бокалу, тряхнул бутылку. Ещё на один раз хватит. Он посмотрел на Николая. Было видно, что внутри его идёт какая-то борьба, что-то он решает, критически для себя важное.
- Я связался - перешёл Рубикон Николай. Взял бокал, глотнул.
Алексей ждал продолжения, отхлёбывая пиво мелкими глотками.
- С Америкой. Школьный учитель Джон Смит - он хмыкнул - да, именно так. Школьный учитель Джон Смит из Вашингтона, - он залпом допил пиво - и нью-йоркский журналист Роберт МакКинли. Несколько часов с каждым разговаривал. Когда голосом, когда телеграфом.