— Он был болен?
— Он никогда не болел. Кроме детских болезней вроде кори, которых мы практически даже не заметили. В подростковом возрасте у него какое-то время часто шла кровь из носа. Но это прошло. Сам он считал причиной то, что жизнь идет слишком медленно.
— Что он имел в виду?
— Не знаю.
— Но он же не мог просто взять и умереть. Так не бывает.
— Не бывает. И тем не менее это произошло. То, чего не бывает, самое ужасное, что может случиться.
Внезапно Луиза ощутила растущее бешенство, оттого что Назрин не заплакала. Она словно бы осквернила память Хенрика.
— Пожалуйста, уходи, — произнесла она.
— Куда же я пойду?
— Ты пришла встретиться с Хенриком. Его больше нет. Ты должна уйти.
— Я не хочу уходить.
— Я даже не знаю, кто ты такая. Он никогда о тебе не упоминал.
— Он говорил, что никогда не рассказывал тебе про меня. Нельзя жить без тайн.
— Так и сказал?
— Говорил, что этому научила его ты.
Гнев Луизы утих. Она почувствовала стыд.
— Мне страшно, — сказала она. — Меня всю трясет. Я потеряла моего единственного ребенка. Потеряла собственную жизнь. Сижу здесь и жду, когда рассыплюсь.
Назрин встала, прошла в комнату. Луиза слышала, как она захлюпала носом. Вернулась она не скоро, пальто было расстегнуто, черные глаза покраснели.
— Мы договорились совершить «длинную прогулку». Так мы это называли. Обычно шли вдоль воды, как можно дальше от города. По дороге туда мы молчали, на обратном пути разрешалось говорить.
— Как получилось, что девушка по имени Назрин говорит без акцента?
— Я родилась в аэропорту, в Арланде. Мы просидели там два дня, ожидая, когда нас отправят в какой-нибудь лагерь для беженцев. Мама родила меня на полу возле паспортного контроля. Все произошло очень быстро. Я родилась там, где, собственно, начинается Швеция. Ни у мамы, ни у папы паспортов не было. А я, родившаяся там, на полу, сразу получила шведское гражданство. Один из полицейских, работавших тогда на паспортном контроле, по-прежнему иногда звонит.
— Как ты познакомилась с Хенриком?
— В автобусе. Мы сидели рядом. Он вдруг засмеялся и показал на надпись, сделанную тушью на стенке автобуса. Я не нашла в ней ничего смешного.
— Что там было написано?
— Не помню. Потом он как-то зашел ко мне на работу. Я стоматологическая медсестра. Хенрик засунул себе в рот вату и сказал, что у него болит зуб.
Назрин повесила пальто на вешалку. Глядя на нее, Луиза представила себе, как она выглядит голой в постели с Хенриком.
Она протянула ладонь через стол и сжала руку Назрин.
— Ты должна кое-что знать. Я была в Греции. Ты — здесь. Что-нибудь случилось? Он изменился?