Добавлю для любителей извращений, что этот мсье Галле, дабы окончательно добить Ажара, ибо тот находился тогда в центре внимания, напоминает, что именно я, его дядюшка, написал "прекрасную книгу" "Обещание на рассвете". Эту "прекрасную книгу" он разнес в пух и прах, когда она вышла...
В "Псевдо" все за небольшим исключением есть плод литературной фантазии. Образ Поля Павловича, его неврозы, психозы, "сдвиги в сознании" и больничные перевоплощения мною полностью выдуманы, причем без его согласия. Я написал книгу за две недели в моем женевском убежище и позвонил ему.
-- У меня в романе действует вымышленный Поль Павлович. Совершенно безумный. Мне нужно было передать острое чувство тревоги, и я наградил им тебя. Заодно я рассчитался и с самим собой, точнее, с легендой, которую мне навязали. Себя я тоже придумал от начала до конца. Получились два романных персонажа. Ты не против? Цензуры не будет?
-- Не будет.
Я восхищаюсь душевной силой -- английское слово "fortitude" подошло бы больше, -- с которой мой двоюродный племянник согласился прослыть "чокнутым".
Единственные подлинные детали -- это те, которые касаются наших общих родственников: я имею в виду моего дядю по матери Илью Осиповича Овчинского, приходящегося Полю дедом. Этот кусок был написан в 1959 году и должен был войти в "Обещание на рассвете". Я тогда сообщил об этом матери Поля, моей двоюродной сестре, но ее задело, что я пишу о ее отце в юмористическом тоне. Я и сам сознавал, что предавать огласке некоторые обстоятельства было в тот момент невозможно. Поэтому я отложил эти страницы в сторону и включил их в "генеалогическое древо" в "Псевдо". Я получил сведения о лечении психических заболеваний у доктора Бертанья, точно так же как во время работы над "Светом женщины" меня просвещал относительно афазии доктор Дюкарн из Сальпетриер.
Только когда "Голубчик" был уже закончен, я принял решение опубликовать его под псевдонимом без ведома издателя. Я чувствовал, что писательская известность, вся система мер и весов, по которой оценивались мои книги, "лицо, которое мне сделали", несовместимы с самим духом этого романа.
Я уже дважды пытался вырваться, скрывшись под псевдонимами: Фоско Синибальди для "Человека с голубем" -- было продано пятьсот экземпляров, и Шатан Бога для книги "Головы Стефании", которую начали покупать только тогда, когда я признался в авторстве.
Итак, я знал, что "Голубчик", первый роман неизвестного писателя, будет продаваться плохо, но инкогнито было для меня важнее. Поэтому я не стал посвящать в свой план издателя. Рукопись была прислана из Бразилии стараниями моего друга Пьера Мишо. С автором, неким молодым скитальцем, он якобы познакомился в Рио: тот был не в ладах с правосудием, и путь во Францию ему был заказан.