— Извините, — сказала сна, вытирая слезы. — Это было неподражаемо.
— Да, — кивнул Дронго, — люблю таких людей. Мне с ними легко.
Они начали спускаться по лестнице.
— Я хотел вас спросить, — сказал Дронго, — у меня возникло такое ощущение, что вы знаете какие-то факты моей биографии.
— Верно, — подтвердила она, не оборачиваясь, — вы были в поездке вместе с моей двоюродной сестрой. В Германии. В ноябре девяносто девятого. Она рассказала мне о вас много интересного. Оказывается, вы не только аналитик, но и искусный обольститель.
— Понятно, — угрюмо произнес Дронго, — это произошло случайно. Женщина, с которой я встречался, потеряла друзей и была в ужасном состоянии. Мне нужно было ей помочь, а у меня был в кармане микрофон, о котором я просто забыл. Вот ваша сестра и слышала нашу беседу.
— И не только беседу, — сказала она, чуть обернувшись.
— И не только… — как эхо, повторил Дронго, соглашаясь.
Они подошли к двери. Перед тем как выйти, Линовицкая обернулась к нему:
— Вы действительно думаете, что сможете назвать имя убийцы уже сегодня вечером?
— Убежден, — ответил Дронго.
Толкнув дверь, Валентина Олеговна вышла на улицу. Дронго последовал за ней. Когда они сели в машину, Миша оглянулся, но, не решившись ничего спросить, тронул автомобиль с места.
— Странно, — сказала вдруг Линовицкая, — я думала, вы другой.
— Более серьезный? — спросил Дронго.
— Нет. Более скучный, — ответила она, отвернувшись.
Он улыбнулся и откинулся на спинку сиденья. Больше не было произнесено ни слова. Через одиннадцать минут они были у здания компании Халуповича.
Стоявший рядом с охранниками Шальнев встретил их угрюмым молчанием.
— Что-то произошло? — спросил Дронго.
— Они разрешили отпустить людей, — мрачно сообщил Шальнев, — в здании остались только мои сотрудники и несколько руководителей отделов.
— Ну и правильно, — сказала Линовицкая, — зачем людей мучить? Если они были уже не нужны, их следовало отпустить.
— Вы еще раз проверили все? — уточнил Дронго.
— Да. Прошли сверху вниз. Осмотрели все — шкафы, ящики, где можно было бы спрятать девочку. В гараже все обыскали. Ничего.
— Понятно. Эдуард Леонидович у себя в кабинете?
Шальнев кивнул, разрешая им пройти. Он не стал настаивать на пропусках, понимая, что сейчас не лучшее время демонстрировать свое служебное рвение.
В лифте Дронго, снова оказавшись рядом с Валентиной Олеговной, сказал, обращаясь к ней:
— Не знал, что следователи тоже любят французскую косметику. Или мне показалось?
— А вы считаете, что я не имею на это право? — нахмурилась Линовицкая.