— Вы знали, что к нему кто-то должен прийти?
— Нет, не знала. Но почувствовала. Женщина всегда чувствует такие вещи. Он два раза незаметно посмотрел на часы. Наверно, торопился с кем-то встретиться. И на кухне было несколько одинаковых бутылок шампанского. Я поняла, что у него часто бывают женщины. Но я не ревновала. К чему ревновать спустя столько лет…
— А ваш муж? Он не спросил вас, почему вы решили поехать в Москву?
— Мы женаты уже много лет, и он мне вполне доверяет, — пояснила Элга, — и потом, я давно собиралась посетить Москву. Я объяснила мужу, что вызов прислал мой давний знакомый, и он меня отпустил.
— Когда вы уезжаете обратно?
— Через два дня.
— Последний вопрос. Вы знаете номер его мобильного телефона?
— Знаю, — кивнула Элга, — он дал номер личного мобильного телефона, и я запомнила его. Вы хотите, чтобы я ему позвонила?
— Нет, спасибо. У меня нет больше вопросов. Извините, что побеспокоил.
— Мне было приятно с вами разговаривать, — ответила Элга.
— Еще раз спасибо, — он поднялся с кресла. — Я хочу извиниться за свои вопросы, Элга. Понимаю, что невольно причинил вам боль.
— Ничего, — она кивнула ему в знак прощения, — как это говорят англичане, у каждого есть свой «скелет в шкафу».
Поцеловав ей руку, он вышел из номера и спустился вниз. В холле отеля нервно прохаживался Эдуард Леонидович. Увидев Дронго, он шагнул к нему.
— Наконец-то! Почему так долго? Что она вам говорила?
— О вашей прежней встрече, ей было приятно вспомнить ваши отношения.
— Конечно, — широко улыбнулся Халупович, — нам было очень хорошо. Поедем быстрее, в «Метрополе» нас ждет Фариза.
— Как вы сами считаете, кто мог позвонить вам, чтобы предупредить? Я имею в виду, кто из трех ваших женщин?
— Не знаю, — нахмурился Эдуард Леонидович. — Может быть, Элга? Хотя я не уверен. Голоса я не узнал.
Уже в салоне автомобиля, когда они отъехали от «Националя», Дронго неожиданно спросил:
— Скажите, Эдуард Леонидович, у вас бывают приступы депрессии?
— Нет, — усмехнулся Халупович, держа в руках сигару, — никогда. Иногда я нервничаю, срываюсь, но стараюсь брать себя в руки. А почему вы спрашиваете?
— Для себя, чтобы лучше понять ваш характер.