— Не люблю, — согласился Трошкин, — а за что их любить? Немного попой повертят — и сразу миллион хотят. Каждая мечтает о своем мужике. И чтобы богатый был, и с отдельной жилплощадью. Чтобы деньги имел и внешность Алена Делона.
— Это зависит от количества денег, — возразил Дронго, — если сумма зашкаливает за предельные цифры, то согласятся поменять и Алена Делона. Однако мы говорим лишь о специфической категории людей. Большинство мужчин любит женщин глазами, и им важны их внешние данные, тогда как женщина хочет обеспечить не только себя, но и своих детей.
— Мать — это святое, — согласился Трошкин. — Но где сейчас такие женщины? Одна дрянь осталась. Всех нормальных давно разобрали. Остались такие — стоит Эдуарду Леонидовичу только пальцем поманить, сразу прибегут.
— Не все, — возразил Дронго. — Почему, например, Мамаджанова не хотела ехать? Чем она объясняла свой отказ?
— Обычный женский каприз. Не хотела — и все. А может, дело в ее муже. Есть ревнивцы, которые подозревают своих жен до глубокой старости. Может, нам попался именно такой экземпляр.
— И вы думаете, что нельзя ревновать свою сорокалетнюю жену? — поинтересовался Дронго.
— Не знаю. Мне казалась смешной такая преувеличенная забота, — признался Трошкин. — Сам я не женат. Но если бы даже женился, то и тогда не стал бы так трястись за свою жену. Хочет — пусть едет. Изменить мужу она может и в своем родном городе.
— Сколько вам лет?
— Тридцать восемь, — с достоинством сообщил Трошкин. — Я вообще полагаю, что с этим спешить не нужно. Мы живем с мамой. Сначала нужно встать на ноги, собрать достаточный капитал. Наши прадеды женились в сорок лет и не видели в этом ничего плохого.
— Боюсь, что наши прадеды в таком возрасте уже умирали, — пробормотал Дронго, и в этот момент в столовую вошел Халупович. За ним шел Миша с подносом в руках.
— Мы сейчас выйдем, чтобы вам не мешать, — предупредил Эдуард Леонидович.
— Не нужно, — разрешил Дронго, — мы закончили наш разговор. Мне сейчас нужен для беседы ваш водитель.
— А мне удалиться? — спросил понятливый Халупович.
— Если можно, — попросил Дронго, — боюсь, ваше присутствие будет его несколько сковывать.
— Ясно. Савелий, пойдем в кабинет, еще раз прогоним наш контракт на компьютере. А ты, Миша, оставайся здесь. Будешь отвечать на вопросы, которые тебе зададут, — предложил Халупович, первым выходя из столовой. Трошкин поднялся и поспешил следом.
Миша поставил поднос на столик и осторожно присел на краешек стула. Чувствовалось, что он нервничает. Ему было около пятидесяти лет, но выглядел он гораздо моложе. Сняв куртку, он остался в джемпере и темных брюках. Обувь он снял при входе и теперь был в тапочках, которые ему, очевидно, дал хозяин квартиры. Дронго взглянул на поднос. Бутылка минеральной воды, две бутылки пива, бутылка пепси-колы и несколько стаканов. Все бутылки были закрыты, похоже, хозяин квартиры уже никому не доверял.