— А она утверждает, что пятеро? — уточнил Дронго.
— Сумасшедшая баба, — отмахнулся Халупович, — но самое интересное, что следователь ей вообще не верит. Откуда ей знать, кто приходил именно ко мне, а кто направлялся в другие квартиры.
— И чем она это объясняет?
— Лифт. У нас плохо работает лифт. Вы, наверное, вчера обратили внимание. Он грохочет, как пустая пивная бочка. Ну а она, наверное, слышала, что лифт останавливался именно на нашем этаже.
— У тебя на лестничной клетке есть еще одна квартира, — заметила наблюдательная Оксана Григорьевна, — может, приходили к твоим соседям?
— Там никто не живет уже давно, — отмахнулся Халупович. — Хотя какая разница? Все равно на мой этаж мог кто-то случайно подняться. А потом спуститься вниз. Так иногда бывает, люди путают кнопки и выходят не на своем этаже. И все равно, даже если в дом приходили сто женщин, то и тогда мы ничего не можем конкретно установить. В общем, какая разница? Я, конечно, следователю ничего не сказал, но он тоже считает, что в моей квартире были посторонние женщины. И самое страшное — я подписал эти проклятые листки, где написано о моей уголовной ответственности за дачу ложных показаний.
— А зачем ты это сделал? — нахмурилась Оксана. — Нужно было сказать правду.
— Какую правду? Кто мне поверит? В такую невероятную историю? Следователь решит, что я сошел с ума. Она и так мне не очень верит.
— У тебя и следователь женщина? — усмехнулась Оксана. — Такое ощущение, что ты попал в бабье царство.
— Вот именно.
Халупович взял свою чашечку кофе, выпил. Потом, поставив чашечку на стол, снова крикнул:
— Нина, они еще не пришли?
— Нет, Эдуард Леонидович, — ответила та, входя в кабинет. Она несла чашку чая для Дронго. — Может, я спущусь за ними?
— Нет, — недовольно проворчал Халупович, — позвони по мобильному, пусть, наконец, появятся. Что они там делают? Может, вместе обедают? Пусть срочно поднимутся ко мне.
Она молча кивнула и так же бесшумно удалилась. Дронго подумал, что это особое умение — ходить по паркетному полу и не стучать каблуками.
— Кого они подозревают? Что вам сказала следователь?
— Ее интересовало, какие женщины у меня могли быть, — пояснил Халупович. — Когда я сказал, что ко мне в этот день никто не приходил, она стала выяснять характер моих отношений с Елизаветой Матвеевной, не была ли она моей любовницей. Господи, даже подумать о таком страшно! Потом стала интересоваться ее дочерью. Странно, что у дочери было такое редкое имя — Элоиза. А я и не знал, что ее дочь звали именно так. Кажется, она сейчас в Югославии. Но я не слышал ее имени, и тем более никогда ее не видел. Следователь считает, что я чуть ли не отправил ее в эту зарубежную поездку Ну и, конечно, она интересовалась, где внучка погибшей. Я и так заврался, а насчет девочки врать не хотел. Все равно соседи знают, что ее увез мой водитель сюда, в офис. Поэтому я признался, что Таня у меня. Следователь так обрадовалась этому сообщению, словно Таня — моя дочь. Опять начались дурацкие расспросы про ее мать. Вместо того, чтобы искать настоящего убийцу, она задает глупые вопросы.