Она слегка вздрогнула и побледнела. Впервые за весь день она чуть-чуть изменилась в лице.
«Я не ошибся», — подумал Дронго.
Вы что-то хотите сказать? — спросила его Оксана.
— Знаете, в чем состоит мой «метод»? — вдруг ответил вопросом на вопрос Дронго. — Я обычно его никому не раскрываю. Но вы — сотрудник прокуратуры, и вам будет интересно о нем знать. Дело в том, что все — и свидетели, и обвиняемые — всегда подсознательно готовятся к вопросам следователя и непроизвольно проводят грань между теми признаниями которые они могут сделать, и той тайной, которую они хотят скрыть.
— Не понимаю, о чем вы говорите?
— Сейчас объясню. Большинство следователей и экспертов начинают допрашивать свидетеля, пытаясь выяснить дополнительные факты. И в жизни происходит нечто подобное. Человек хочет получить дополнительную информацию и задает вам вопрос. Вы не хотите на него отвечать. И, естественно, замыкаетесь, пытаясь скрыть от другого правду. Но если вы не хотите сказать мне правду, то мне трудно будет ее от вас услышать. Однако есть и другой способ получения информации. Иногда более действенный. Он состоит в том, что вы ни о чем не расспрашиваете собеседника.
Более того, вы начинаете играть в откровенность и продолжаете говорить, готовый поведать собеседнику все свои секреты. И он невольно расслабляется. Ведь говорите вы, а не он. Но именно в этот психологически важный момент вы произносите нужные вам фразы и наблюдаете за реакцией собеседника. В этот момент он открыт. Он не готов к такому приему. Ведь он все время молчал и лишь реагировал на ваши слова. Но его реакция может оказаться гораздо красноречивее его слов. Вы меня поняли?
— Не совсем.
— Сегодня вы довольно нервно реагировали на Халуповича, на его приключения, которые вас, очевидно, раздражают. И тогда я спросил себя: почему вы так нервничаете? Почему, спустя столько лет после вашей встречи, вы продолжаете так близко принимать все к сердцу? Поверить, что вы до сих пор его любите, я не могу. Тогда получается что вы его ненавидите. Но почему, за что? Когда я заговорил о его эгоизме, вы довольно живо прореагировали. К тому же я вспомнил, что вы мне говорили о сыне. Если бы у вас был мальчик, сказали вы мне. Сказали с большим сожалением. И еще одна фраза. В разговоре со мной вы полушутя отметили, что климакс уже на носу, хотя рожать вам все равно не светит. Я могу узнать — почему?
Она молчала. Что-то изменилось в ее взгляде. Но она продолжала упрямо молчать. Потом спросила:
— У вас есть сигарета?
— Нет. Я не курю. Но могу принести, попросить у кого-нибудь.