— И точно…
Данила соглашаться с кем бы то ни было — не любил, но тут вспомнил прошлой зимой, когда на льду Москвы-реки, как раз под Кремлем, сходились стенки, выбегал посмотреть и еще подивился этим самым шапкам.
— Еще — рукавицы. Богдаш тебя голым кулаком бил — вот и больно! А когда стеночники сходятся — они в меховых рукавицах. Удар-то должен не кости ломать, а с ног сбивать. Не устоишь — ну и уползай себе подобру-поздорову, лежачего не бьют. Правда, есть умники — бьются с закладками в рукавицах. А закладка — или свинца кусок, или камушек. Всякую рукавицу не проверишь… Еще — онучи! Можно и в сапогах биться, но лучше в лаптях. Ежели, конечно, не собираешься недруга ногами забить. Тогда тяжелый сапог нужен. А учиться — непременно в лаптях!
— Чтобы друг дружку не поранить? — догадался Данила.
— И это тоже. А другое — онучи толсто намотать. У человека, как у коня, коли лодыжку повредить — не бегун и не боец. Онучи правильно намотать — с них удар соскальзывает, ступню они крепко держат.
— А еще? — Данила, хоть и побитый, был нетерпелив.
— Еще? За Богдашкой следи, вот что еще! — Семейка рассмеялся так, как он это делал всегда — почти беззвучно, и глаза его сделались узенькими щелочками. — Он, блядин сын, думает — раз сам тебе показал, так ты все тут же и понял! Учить-то не умеет, а берется! Ты следи, свет, как он бьет.
— А как он бьет?
— Видел, как малые дети на кулачки бьются? Парнишка ткнет другого да и отскочит — неохота ему, вишь, сразу сдачи получить. А ты на одних тычках далеко не уедешь. Ткнул — хорошо, да пока рука назад приходит, ты как раз по рылу огребешь. А Богдашка руку-то назад не просто возвращает, а по-хитрому. Приглядишься, поймешь — твое счастье!
— Так платить-то будете, соколики? — прервала беседу знахарка. — Мне тут с вами до заутрени сидеть недосуг!
Лечение происходило в домишке, который занимали вдвоем Семейка с Тимофеем. Тимофей был на конюшне — исполнял и свою, и Данилину работу, ругая при этом Желвака на все корки.
— Ему на дело идти, а ты его чуть калекой не сделал, ирод!
— Так коли ему кулачный бой — для дела, что ж он не сказал? Я бы сам заместо него пошел! — оправдывался Богдаш, и тогда Тимофей, несколько остыв, растолковал ему положение.
— Ну так что же? Я их замашки знаю! И Соплю того тоже знаю! Коли Данилка к нему придет в бойцы проситься, он первым делом дня два за свой счет поить будет да еще рукавицы с шапкой преподнесет, чтобы привязать покрепче. А за три дня Данила и позабудет, где что болело, он крепкий.
— Ну, не дурак ли?! — снова возмутился Тимофей. — Кабы он просто в бойцы нанимался — то у него не то что два дня, неделя до Масленицы впереди! А он ведь розыск ведет. Ну как его раскусят? Не отобьется же!