– Батьку, этот татарин говорит, что его род возьмется за переговоры и привезет кровника на поединок, но он поединок на золото менять не будет, и требует, чтоб в ответ, его кровник с ним на поединок вышел, после того как за него выкуп заплатят. Сегодня говорит, кто-то из нас, его брата родного убил.
– Ну, как теперь найдешь, кто его брата в сече порубил. Ладно, не говори ему ничего, пусть ведет, брата покажет, где того срубили, а там решим, кто с ним на поединок станет.
– Батьку, он говорит, брат его в дозоре на том холме стоял, на нем такой же доспех был, как на этом, одет.
– Георгий, ты мне скажи, что ж это такое деется? Не иначе как черт тут колобродит. Опять у нас Богдан, затычка в каждую дырку. Видно таки хочет нечистый, мальца со свету свести.
– Ей казаки, кто на коне, стрелой к реке пусть кто-то скачет, джуру моего, Богдана, кликните, пусть бегом сюда едет.
Пока мы с Игнатом добрались до берега, Иван нашел спрятанную в верболозе лодку, которая сохла, полностью вытащенная на берег. Лодка представляла собой долбанку, выпаленную и выдолбленную из целого ствола липы. Привязав к ней троих наших коней и помогая им с берега, нам удалось спустить ее на воду. Затем привязали веревку, которую надо было перетащить на ту сторону, погрузили оружие и сверток с едой. Не успели мы с Иваном, перемотать себе руки тряпками, чтоб браться за весла, как прискакавший казак, велел мне немедленно скакать к атаману.
По приезду, сразу стало понятно, что награда, воплощенная в форму крупных неприятностей, нашла своего героя. Очень разные глаза, встретили меня на холме, и уставились на меня. У Керима они были убито-виноватыми, у Георгия Непыйводы, откровенно сочувствующими, а у атамана, радостно-торжественными. Рядом с ними, стоял со связанными руками, татарин, не ниже меня ростом, но раза в два шире. Одного взгляда на него было достаточно, что бы пронять, что это страшный боец. Он смотрел на меня глазами, в которых ненависть и непонимание сменяли друг друга.
– Тут вот какое дело, Богдан, – весело начал атаман, – согласился вот этот татарин, Керимового кровника на поединок привести, просьбу твою уважить. Но за службу свою, просит плату большую, и только ты Богдан ее заплатить можешь. Так как Богдан, готов ли ты, за исполнение просьбы твоей, заплатить этому басурману, его цену?
– Так пусть скажет батьку, чего он хочет, а я подумаю.
– Неужто откажешься, Богдан, если басурман много запросит? – Иллар откровенно брал меня на, "а слабо тебе", и нужно было что-то решать.
– Я батьку, кота в мешке не покупаю, пусть говорит, чего хочет.