— Все нормально, Элизабет. И у вас все будет нормально.
— Не знаю... Так страшно. А где Чен?
— Чен всегда на месте, как товарищ Сталин! Верно, Эндрю?
Китаец собственной персоной стоял в дверях трейлера с букетом крупных бледно-розовых орхидей. Их упругие соцветия были покрыты мелкими каплями.
— Ну-ка, девушка, оторви от кровати задницу и поставь их в приличную тару. А этот мусор выкинь! — Чен указал он на цветы, принесенные Андреем.
— Не буду. Они тоже красивые. — Элизабет улыбнулась, на щеках показались ямочки.
«Морщинок-то прибавилось. Сколько же ей — тридцать пять, тридцать восемь? Где-то около. Сидела бы в университете, читала лекции, так нет, неймется. Странно: у меня одно желание — смыться куда подальше, а эти сами сюда прутся. Что ее взять, что Крысу. А Чен-то первым не пошел, меня послал...»
— Вы что-то замолчали, Эндрю, — обратилась к нему женщина.
— Что вы собираетесь делать?
— Странный вопрос. Что прикажут. Я же... в Красном Кресте.
— А ведь я не просто так пришел, — снова встрял китаец. — Вы приглашены на объединенный ужин Первого и Второго батальонов. Ребята хотят видеть, кого они взяли живьем и, если надо, исправить эту ошибку. Я шучу, не вздрагивайте.
— Вы шутите, а они, может, и нет.
«Может, и нет. Лишние свидетели никому не нужны. Хотя наши вряд ли что сделают, раз уж сразу ее не кончили. А китайцам все интерполы с трибуналами вообще до одного места».
— Да, сложно с вами, девушками, — покачал головой Чен. — Так через час мы зайдем, а пока отдыхайте. Пошли, Эндрю, меня начальство ждет на совещание.
Выйдя из трейлера, они направились к штабной палатке.
— Насколько изменилась ситуация после взятия перевала? — помолчав немного, спросил Андрей.
— Какая именно?
— Общая. И лично моя.
— Что касается твоей, это зависит от тебя. Внешне ты по-прежнему по уши в дерьме. А внутренне... решай сам. Нельзя жить в постоянной готовности к бегству. Черт подери, мужик ты или нет?! Конечно, здесь опасно, да ведь возможностей сколько! А Крыса — ей-то как в глаза посмотришь?
«Посмотрю, тебя не спрошу! Но, по сути, верно».
— Я и не собираюсь никуда убегать. Буду с вами дело делать.
— Да? — В голосе Чена послышалось сомнение. — Ну посмотрим. Что касается общей ситуации, я и иду, чтобы ее выяснить. А ты приведи себя в порядок и приходи на ужин.
***
В темных сумерках дождь барабанил по брезенту, растянутому между деревьями и грузовиками. Тусклый свет, приглушенный сигаретным дымом, отражался в стаканах с водкой. На столе стояли бутылки, открытые банки тушенки, в пластмассовых тарелках китайские соленья и маринады. У Шинкарева глаза чуть сузились, заблестели первым хмелем. Усталые мышцы расслабились, он с удовольствием вспоминал прошедший бой — точный удар на скале, рукопашную схватку на перевале. Винтовка лежала на коленях. Андрей провел ладонью по прикладу — пальцы ощутили вмятины и зазубрины, оставленные мусульманскими кинжалами.