— Ну что, спокойной ночи... — начал прощаться Шинкарев, подведя американку к ее «каравану».
— Зайдем ко мне, Эндрю, — предложила женщина, открыв дверь в темный фургончик. — Не уходите сразу, прошу вас. Страшно оставаться одной. Вы понимаете?
— Понимаю.
— Хотите кофе?
— Да. Сидите, я сам поставлю.
Андрей включил кофеварку, порылся в шкафчике, выставил на стол белые одноразовые стаканчики.
— Должен сказать, вы пользуетесь успехом, — заметил он.
— Удивительно, сколь предсказуем наш разговор. Сейчас я должна ответить, что мне тоже понравились эти мужчины. — Элизабет снова сидела на кровати, обхватив колени руками. — Но не могу так сказать. Пэт легко бы сказала, а я не могу. Кофе готов, налейте и мне, пожалуйста.
Еще помолчала, медленно поворачивая горячую кружку.
— Эта женщина... — ее передернуло, — скажите, так было нужно?
— Эта война, Элизабет. Грязная война. В горах побежденных пристреливают, а победители становятся психами.
— Да-да... Я понимаю, — ответила Элизабет, не поднимая глаз.
«Ни черта ты не понимаешь».
Шинкарев устроился на полу, скрестив ноги по-турецки. Тяжелая американская винтовка на коленях, чашка кофе в руке, другая рука — жилистая, поцарапанная после боя, — легла на черное рубчатое цевье.
— Кстати, о Патриции. Знаете, что она сказала о вас?
— Знаю, — спокойно ответила Элизабет. — Мы много с ней говорили. Проверка. Моему решению приехать сюда нужна жесткая проверка.
«Кстати, не слишком ли уверенно Крыса говорила о проверке? То есть... Да нет, вряд ли».
— Так оно и бывает. Никогда не ждешь.
— Речь не обо мне! — нетерпеливо дернула головой американка. — Налейте еще кофе, пожалуйста. Жизнь устроит проверку мне, пусть так. Я ее выдержу или нет, не знаю. Но они-то стрелять не перестанут. Вы стрелять не перестанете.
— Я редко стреляю. Не мой бизнес. А они — нет, не перестанут.
— Почему?
— Они выполняют приказы, — пожал плечами Шинкарев.
— Только приказы? И больше ничего? А деньги, азарт?
— Азарт проходит быстро. После первого боя ты либо живешь на войне, либо ты труп — даже если сам об этом не знаешь. А деньги... Конечно, эти люди приехали сюда за деньгами. Но за сколько вы согласитесь, чтобы вам оторвало руку? Или перерезали горло? Кроме того, эти люди знают, кто их враг.
— Вот как... — Женщина, не глядя в глаза Андрею, поставила чашку на столик.
«Бестактно сказал? Да нет, нормально».
— Скажите, Эндрю, вы много убивали? — помолчав, спросила женщина.
— Приходилось. А что значит «много»? Как тут считать?
— Да, конечно... Убивать непросто, правда?