– Полин, иди сюда, хочу показать тебе кое-что…
В голосе, да и в самом предложении, не слышалось ничего особенного, дескать, хочешь – подходи, не хочешь – не надо. После некоторых колебаний Полин подошла. Он протянул руку, приглашая забраться на валун. Очутившись на камне, она выжидающе, слегка настороженно смотрела на Володьку. Он молча развернул ее спиной к себе. Полин ахнула настолько громко, что мигом привлекла внимание остальных на объект восторга. Софи и Одетт завизжали, показывая пальцами в небо:
– L'arc-en-ciel! L'arc-en-ciel!
Великолепное зрелище: на сизой части неба изогнулась разноцветная радуга, а неподалеку, рассекая облака, отчетливо врезались в землю и реку снопы солнечного света.
– Правда, так не бывает? – спросил Володька, придерживая Полин за плечи.
– Да… Я вижу впервые.
– Мадам, ты больше не сердишься на меня?
Она с улыбкой повернулась… а Володька неожиданно пал духом. Полин… так близко и так далеко, совсем другая, с зовущим, увлекающим огнем в зрачках. Волосы прилипли к щекам и плечам, с их концов стекала вода, пробегая струйками по телу. Полин вдруг стала частью радуги, облаков, мокрых деревьев, того, без чего немыслимо существование. Но и схватить, присвоить ее невозможно, как ту же радугу, она есть и ее, в сущности, нет.
– Пойдем, тебе надо согреться, – сказал помрачневший Володька, спрыгивая с валуна и помогая Полин сойти на землю. «Тебе, Володимир, пора сходить в квартал красных фонарей, и все пройдет».
Тимур сначала намеревался заехать к врачихе, но передумал, ведь «опять не захватил плод писательских трудов». Остановившись у обочины на повороте к деревне, в которой находилась психушка, набрал номер на мобильном телефоне:
– Алло! Рад, что попал на вас. Это Тимур… Ну, писатель!
– Здравствуйте. Что вы хотите?
– Понимаете, начал я писать роман, нормально получается, сильно, со страстью в каждой строчке… Но есть один недостаток. Не удаются мне герои внешне, какие-то обыденные получаются. Будьте любезны, помогите мне. Ведь нет ничего лучше, как воспользоваться натуральным лицом.
– Да я уж и не помню в точности.
– А вы опишите основные приметы, так сказать.
– Попробую. Он был молодой, двадцати пяти лет, если не ошибаюсь. Брюнет, волосы густые, глаза темные, небольшие, рот… губы тонкие… скуластый…
– А что-нибудь бросающееся в глаза было в его внешности?
– Да-да, было. Шрам! От виска до верхней губы. А на спине полосы. Били его в плену. Ну, еще он такой… крепенький, что ли, и небольшого роста.
– Вы говорили, что у него есть брат, можно адресочек получить?