Стараясь ничем не выдавать своего волнения, девушка продолжала работу, но мысль о важном документе не давала ей покоя; казалось, спрятанная бумага обжигала грудь. Катруся с нетерпением ждала обеденного перерыва, чтобы, когда комендант и Штеккер уедут, позвонить Петру и условиться о свидании – он поймет, что у нее важное сообщение, и встретит ее. Когда, наконец, этот час настал, она вызвала машину для майора Шумахера, а сама озабоченно склонилась над бумагами, делая вид, что не успела выполнить срочную работу. Сейчас скрипнет дверь, через приемную пройдет фельдфебель Штеккер – седой мужчина с утомленным, морщинистым лицом. Остановится по обыкновению возле ее столика, справится о здоровье, немного пошутит и заторопится в столовую. Дверь скрипит, но шагов фельдфебеля не слышно. Катруся, не поднимая головы, закладывает в машинку листок чистой бумаги.
– Фрейлейн Кетхен, зайдите, пожалуйста, ко мне, – говорит Штеккер.
– К вам? – растерянно переспросила.
Фельдфебель стоял на пороге и как-то настороженно смотрел на нее. Вспомнилось, что и майор Шумахер, проходя через приемную, не улыбнулся ей приветливо, как обычно. Но не кажется ли все это ей? Ведь ничего удивительного нет в том, что фельдфебель позвал ее, – сколько раз так бывало… Успокаивает себя, а сама идет словно по узкой жерди, переброшенной через пропасть.
Пригласив Катрусю присесть, Штеккер вышел в приемную, запер входную дверь и вернулся в свой ка shy;бинет.
“Зачем это?” – хотела спросить его Катруся, но сдержалась. Фельдфебель присел на стул рядом и спросил:
– Фрейлейн Кетхен, где третий экземпляр оперативного сообщения?
Катруся почувствовала, как остановилось у нее сердце. Губы задрожали, в груди похолодело. И все же нашла в себе силы притвориться глубоко обиженной.
– Господин фельдфебель, разве можно так шутить?!. Я знаю, что такое секретные документы…
– Тем хуже для вас, раз вы понимаете, что такое секретные документы. – Штеккер вытащил из ящика стола тщательно разглаженные две копирки…
Катруся понимала – выхода нет, но все же барахталась:
– Вероятно, копирка слиплась… Я печатала, как было велено: два экземпляра.
– Я не эксперт, – улыбнулся фельдфебель, – и то вижу, что на одном из листков шрифт не такой четкий, как на другом.
– Не знаю, как это случилось… – растерянно произнесла Катруся после долгой паузы. Она понимала, что несет вздор, но не могла придумать ничего лучшего. Сейчас Штеккер позвонит по телефону, придут гестаповцы, сразу найдут эту бумажку, которая жжет и жжет, словно раскаленный уголь…
А если попробовать выбросить ее? Напрасно: останется вторая копирка. Они сразу заинтересуются ее знакомыми. И прежде всего Кремером. Боже мой, как она раньше не подумала об этом?! Ведь по просьбе Карла Кремера ее рекомендовали коменданту…