Трамвая долго не было, и Катруся нервничала – всегда так: когда торопишься, что-нибудь помешает. Неужели она уже не успеет сегодня в мастерскую на Люблинском рынке? Если трамвая не будет еще пять минут, придется ехать прямо на работу.
Но как раз в эту минуту из-за угла вынырнул маленький желто-синий вагончик. “Должно быть, есть бог на свете!” – обрадовалась Катруся, вскочив на переднюю площадку.
Переполненный вагон бросало, с боку на бок, он дребезжал, как-то скорбно хрипел, словно жалуясь на свою судьбу. В давке Катрусю прижали к стене так, что она не могла даже пошевельнуться. Но и это не испортило ей настроения. Звонкая мелодия, привязавшаяся еще с утра, как бы нарастала и звучала в ее сердце все сильнее; лицо девушки освещала широкая улыбка, которая резко контрастировала с грустными, сердитыми и изнуренными лицами пассажиров. Какая-то небрежно причесанная худая женщина, увидев улыбающуюся Катрусю, нарочно больно толкнула ее локтем, но девушка не обиделась: она понимала этих голодных и изнервничавшихся, озлобившихся людей. Однако чем могла она им помочь? Ведь не крикнешь на весь вагой: “Держитесь, товарищи! Советские войска не сегодня-завтра будут в городе!”
А женщина, бросив на Катрусю гневный взгляд, направилась к выходу. Девушка вышла за ней и свернула в сторону Люблинского рынка.
Катруся любила свой город. Ей нравилось в нем старое и новое; эти контрасты как раз и определяли своеобразный облик города. Старинный монастырь XV века, дома с узкими окнами, а рядом современная площадь с большими клумбами и газонами. Средневековая ратуша с башней – и новый дом с большими зеркальными окнами. Узкая улица, вымощенная, вероятно, еще цеховыми мастерами, и асфальтированный проспект, обсаженный каштанами. Все тут родное: в этой гимназии она училась, а здесь жила ее подруга. Это ее город, потому и спешит она к Евгену Степановичу, чтобы иметь возможность снова свободно бродить по излюбленным улицам, не встречая больше эти наглые морды, эти зеленые мундиры.
Катруся посмотрела на часы: двадцать минут восьмого, надо поторопиться, чтобы не опоздать на работу. Она ускорила шаг. Вон уже и базар…
На углу Катруся на мгновенье остановилась, озираясь, не следит ли кто-нибудь, и быстро направилась в сторону знакомого дома.
– Фрейлейн Кетхен! – услышала она вдруг. – Подождите!
На противоположной стороне улицы человек в военном мундире. Солнце било в глаза, и Катруся не сразу узнала, кто окликнул ее. Присмотрелась – фельдфебель Штеккер. Улыбается, приветливо машет руками.
– Вы на работу? – кричит. – Пойдемте вместе!