Прошли еще метров пятьсот. Ход постепенно суживался; Богдан двигался, опираясь руками на настил, поросший какими-то лишаями. К счастью, становилось суше, жижа уже не чавкала под ногами.
Шкурат опять подал знак остановиться. Ход раздваивался. Старик вынул из кармана бумажку, долго разглядывал ее, недовольно хмыкал.
– Подождите здесь, – сказал и повернул налево.
Через несколько минут вернулся, пятясь назад. Помолчал немного, снова вытащил бумажку.
– Дела наши усложняются, – сказал. – Там завал…
Заремба придвинулся к старику.
– Как же быть?
– Попробуем в обход. Это дальше, и путь хуже, но ничего не поделаешь…
Шли еще с полчаса. Вдруг Шкурат погасил фо shy;нарик. Поднял руку, призывая к вниманию.
– Гасите свет! – прошептал. – И тише!
Бесшумно шагая, добрались до поворота. Впереди мерцал слабый огонек.
– Там кто-то есть, – прошептал Богдан. – Подождите здесь, я пойду вперед.
Опустив на землю мешок, он вытащил из кармана пистолет и двинулся по направлению огонька, который проступал все явственнее. Скоро Богдан понял, что это свет от фонаря. Подняв пистолет, он сделал еще несколько бесшумных шагов, потом лег на пол и пополз. Услышав голоса, на мгновенье за shy;мер. Потом заглянул за угол.
Узкая, точно склеп, пещера. Фонарь, подвешенный к сырому потолку, освещал мужчину и женщину, которые сидели на сбитом из неструганых досок лежаке. Несколько книжек, кастрюля, миска. Рядом с фонарем свешивалась полотняная торба.
– Руки вверх! – крикнул Богдан. – Не двигаться!
– Ой! – испуганно воскликнула женщина. Мужчина, сидевший рядом с ней, медленно поднял вверх худые, белые руки.
За спиной у Богдана уже тяжело дышали Заремба и Шкурат.
– Кто такие?
– Не трогайте нас, – сползла с лежака и упала на колени женщина. – Мы бедные люди, не делаем ничего плохого.
– Кто вы? – повторил свой вопрос Богдан.
– Это мой муж, Арон Чапкис, – плакала женщина, – а я его жена. Не трогайте нас, мы бедные евреи, и ничего у пас нет.
– Прекрати! – вдруг злобно воскликнул мужчина. – Мне не страшно, стреляйте! – рванул на запавшей груди грязную сорочку, дико сверкнул глазами. – Стреляйте!
Заремба сказал:
– Спрячь оружие, Богдан. А вы успокойтесь, никто не собирается вас убивать.
– Не трогайте нас, господа, – рыдала женщина. – Мы и так не знаем, на каком свете живем…
– Замолчи, Циля! – набросился на нее муж. – Не унижайся!
Заремба сел на ящик, заменявший стул. Женщина отшатнулась от него и прижалась к ногам мужа. В свитере с порванными рукавами, небрежно причесанная, с изнуренным лицом и бескровными губами, она казалась выходцем с того света.