Петро понимал, что она думала о брате: глаза налились слезами, а губы горестно сжались. Петро не стал утешать девушку – это только еще больше растравило бы рану. Он начал рассказывать ей о последних радиопередачах Москвы, посвященных окружению армии Паулюса. Лицо Катри оживилось.
– Погоди, – остановила, – придет Евген Сте shy;панович, обоим расскажешь.
Долго ждать не пришлось. Заремба вошел красный от мороза, с сосульками на усах и бороде. Его появление как-то приободрило Катрусю. Она подставила ему щеку для поцелуя и побежала на кухню ставить чайник.
– Без меня ни-ни… – выглянула оттуда. – Может, вы, Евген Степанович, есть хотите? Борщ вам оставила. Пустой, но горячий. Господину Кремеру, – не удержалась от шпильки, – не предлагаю, потому что он у нас, извините, буржуй.
“Жизнь остается жизнью, – подумал Петро, – смех и слезы рядом…” Он вышел в переднюю, взял оставленный им там портфель, набитый продуктами, вытряхнул их на стол. Заремба воскликнул:
– Вот так, значит, живут Кремеры!
– Я – что… – смутился Петро. – Мне бы этого век не видать. Для форса нужно, сами же наставляли…
– Помолчи! – прикрикнул Заремба. – Разве тебя попрекают? По мне, хоть каждый день шампанское пей, лишь бы с умом.
Катруся вернулась из кухни, неся закипевший чайник. При виде яств на столе она ахнула, прижав в растерянности руки к груди:
– Ой, что же это делается?
– Вот так роскошествуют коммерсанты, не считаясь с трудностями военного времени, – усмехнулся Петро.
Евген Степанович и Петро вскрыли банки с консервами, нарезали колбасу, сыр, белый хлеб. В центре высилась горка конфет.
Пили настоящий, ароматный чай. Заремба без церемоний уплетал и колбасу, и сыр, и консервы.
– Соскучился по хорошей пище, – признался. – А сегодня даже положено – праздник!
Петро подробно рассказал о Сталинградской oneрации. Катря нервно помешивала ложечкой в кружке, не спуская с него глаз. Юноша несколько раз перехватил ее взгляд и понял: радуясь победе, девушка все-таки не может забыть о брате.
– Вот это наелся и наслушался до отвала, – сказал Заремба. – А теперь давайте обсудим, как дальше будем жить.
Наконец-то! Петро давно ждал этих слов. Конечно же, его приглашали в строго законспирированную квартиру не на чашку чая. Значит, что-то пред shy;стоит. Что именно? Этот вопрос не давал Кирилюку покоя.
Катря убирала со стола, и Евген Степанович увел Петра в другую комнату. Сели на диван возле ши-роколапого фикуса.
– Ну, хлопче, дело ты затеял большое… – начал Заремба и задумался, как бы не зная, что и сказать.
– Не тяните, Евген Степанович! – взмолился Кирилюк.