— Сплюнь три раза, — на всякий случай предостерегла я. — Вдруг они не полюбят друг друга и вообще откажутся размножаться?
Знала бы я тогда, каков масштаб катастрофы, которая ожидает нас, лучше бы промолчала. И, пока не поздно, отнесла бы милых созданий обратно, в питомник приветливой блондинки.
Новорожденные хомячата были похожи на препарированные куриные желудочки — розовые, скользкие, лысые. Мне пришлось битый час воевать с собственным чувством брезгливости, чтобы рискнуть прикоснуться кончиком пальца к одному из них. Перевернув кончиком мизинца скользкий катышек, я убедилась, что это не просто сгусток биологической материи, а существо с зачатками всех положенных данному виду органов. Крошечные лапки, две черточки зажмуренных глаз, розовый микроскопический нос.
— Посмотри, а он даже хорошенький, — я обернулась на Анюту, которая, брезгливо сморщившись, маячила за моей спиной.
И вдруг внезапная боль острой иглой впилась мне в палец — отважная самка вуалехвостого сумчатого хомяка решила атаковать инородное существо, по-свойски тыкающее пальцем в одного из ее младенцев.
— Ай! — вскрикнула я, отдергивая руку. — Больно же!
— А ты что хотела? — усмехнулась Анюта, заглядывая мне через плечо. — Ничего себе хорошенькие… Что-то я сомневаюсь, что кто-то захочет их у нас купить.
— Вот погоди, вырастут, сама побежишь за следующей партией.
— Ну-ну.
Не обращая внимания на Анино скептическое настроение (за долгие месяцы нашей дружбы я успела к нему привыкнуть), я понеслась в магазин за жирными сливками и швейцарской брынзой, к которой хомячиха-мать (губа не дура!) питала болезненное пристрастие.
— Она нас разорит, — буркнула Анюта мне вслед.
— Напротив, — философски улыбнулась я, — она нас обогатит. Ну а пока она просто кормящая мамочка, которая должна хорошо питаться.
* * *
Пожалуй, не стоит утомлять подробностями, рассказывая о том, как долог и утомителен был процесс взросления юного поколения вуалехвостых сумчатых хомяков. У меня руки чесались разместить в Интеренте объявление о том, что малыши готовы перейти во владение ласковых (и главное щедрых) хозяев. Но практичная Анюта сдерживала мой пыл — ей все казалось, что хомячата недостаточно повзрослели, чтобы резко сменить место обитания. Каждый день она брала подрастающее поколение на руки (причем ее пальцы отчего-то оставались в целости и сохранности, хомяки и не пытались их атаковать) и щупала их брюшки — появилась ли заветная складочка, отличающая вуалехвостую сумчатую породу от обычного пятикопеечного грызуна.
— Знаешь, мне кажется, что и у взрослых особей складка недостаточно видна, — хмурилась она, — так что не знаю, не знаю… Когда мы их брали, она явно была толще.