Винс провел тревожную ночь на чердаке и смог нормально заснуть лишь часам к пяти утра, поэтому поднялся только к полудню.
Приняв душ и наскоро проглотив пару чашек кофе с булочками, он пошел к своей машине и достал из бардачка карты.
Он развернул карту улиц Маргейта и расстелил ее на капоте «фольксвагена». Сверил адрес красильни и отыскал на карте улицу – она находилась за железнодорожной станцией – сама красильня на карте помечена не была.
На машине ехать туда не стоило – погода, скорее, располагала к прогулке: день выдался ясный и солнечный, хотя было довольно свежо.
Винс спустился в гавань, прошел вдоль Марин-террас, а затем свернул налево, нырнул в туннель под железнодорожным полотном, и вот она – Стейшн-террас, унылый проулок с вереницей одноэтажных жилищ мастерового люда – давно опустевших и наглухо заколоченных.
На противоположной стороне были одни лишь развалины – когда-то здесь жили те, кто работал на железной дороге. В конце переулка маячили ворота заброшенной красильной фабрики, из-под них и куда-то за угол шли проржавевшие рельсы сортировочной площадки, откуда давным-давно не отгружалась продукция.
Это были самые что ни на есть задворки Маргейта, где давно не ступала нога человека. Здесь было тихо и покойно, и даже крики чаек не нарушали картины того, что архитектурный критик Иан Нэрн называл «индустриальной мелодрамой».
Ветер утих.
Винс огляделся вокруг.
На душе у него было тревожно.
Он чувствовал, что кто-то следит за ним.
Он повернулся на 360 градусов, медленно, чтобы хорошенько осмотреться.
Там что-то есть…
Нет, это не кто-то, наблюдающий за ним.
Нет.
Не старик, не ребенок, не случайный прохожий.
Это что-то еще.
Винс чувствовал в воздухе враждебность.
И она была рядом.
Совсем рядом.
Винс сунул правую руку в карман куртки, сжал рукоятку вальтера и замер…
Сверху раздался глубокий и нервный гудок проходящего без остановки грузового состава, на всех парах летящего в Маргейт.
Стайка птиц взметнулась над развалинами и растаяла в солнечных лучах.
Наваждение исчезло.
Винс сделал глубокий выдох, отпустил рукоятку пистолета и расслабил мышцы.
Опасность миновала.
Что бы это ни было, оно отступило.
Он снова один.
Винс вскарабкался на кучу строительного мусора, перелез через ветхий деревянный забор и направился к зданию фабрики.
Вот она – «Красильня Прескотта и Форстера».